1.2 Лингвометодические основы формирования компетентности

Обращаясь к лингвистическим основаниям структуры языковой компетенции, надо напомнить, что язык представляет собой единство всех его уровней (подсистем): фонетического, морфологического, лексического, фразеологического, синтаксического. Значит, в сформировавшейся языковой компетенции все эти подсистемы языка должны быть представлены одновременно и во взаимосвязи. Отсюда следует возможность изучения языковой компетенции как структурного целого -- единства всех названных подсистем в языковом сознании человека. Такой подход правомерен, но, на наш взгляд, он с неизбежностью предполагает проекцию структуры языка на структуру языковой компетенции; последняя же едва ли может быть слепком с первой. Помимо этого, такой подход может быть применим к уже сложившейся, причем достаточно стабильной и полной, компетенции взрослого человека. В процессе же ее развития и становления она таковой не является -- множество исследований в детской и педагогической психологии свидетельствует о том, что ребенок овладевает разными подсистемами языка неодновременно и неравномерно.

Другой предлагаемый нами подход строится на основе собранных в психологии материалов об онтогенезе речи, данных психо- и социолингвистики, а также результатов наших исследований.

Языковая компетенция рассматривается нами как психологическая система, включающая два основных компонента: данные речевого опыта, накопленного ребенком в процессах общения и деятельности; и знания о языке, усвоенные в ходе специально организованного (школьного) обучения.

Понятие психологической системы принимается нами в том содержании, в котором оно было введено Л.С.Выготским. Он характеризовал психологическую систему как неразложимое образование, каждый из компонентов которого функционирует и преобразуется только в связи с другим (другими); само изменение их связей и каждого компонента внутри системы составляет процесс ее развития. Такие образования имеют ряд структурных и генетических признаков, на которых мы не останавливаемся, ибо они хорошо известны из трудов Л.С.Выготского [5]. Неразложимость такого рода образований не означает невозможность их исследовательского «расщепления», принципиально возможно проследить историю отдельных компонентов в рамках системы и динамику их внешних и внутренних связей.

Попытаемся конкретизировать содержание каждого компонента языковой компетенции.

Речевой опыт включает:

а) практическое владение родным языком;

б) эмпирические обобщения наблюдений над языком, сделанные его носителем независимо от специальных знаний о языке.

Вычленяя речевой опыт в качестве особого компонента языковой компетенции, мы исходим из положения Л.С. Выготского о двух типах обучения: спонтанном и специально организованном. Спонтанное обучение метафорически описывалось Л.С.Выготским как движение ребенка «по собственной программе», определяемое прежде всего тем, что он «сам берет из окружающей среды» [4; 426---427]. Конечно, ребенок «сам берет» что-либо из среды не без влияния и участия взрослых. Но специально организованный, регламентированный процесс обучения при этом не осуществляется.

Знания о языке, предусмотренные программами обучения, включают два основных аспекта:

а) категориальные характеристики языковых единиц разных уровней;

б) приемы (схемы) анализа и описания этих единиц (разные формы школьного «разбора» -- фонетического, морфологического, синтаксического), составляющие элементы метазнания о языке.

Данные речевого опыта и знания о языке представляют собой подсистемы языковой компетенции. Причем в каждой из них еще до начала их взаимодействия в обучении как бы присутствует другая: с одной стороны, в ходе накопления речевого опыта ребенок-дошкольник начинает открывать некоторые эмпирические знания о языке, которые отнюдь не всегда противоречат строго научным, хотя существуют в житейских формах; с другой стороны, в процессе изучения языка как учебного предмета школьники начинают без побуждения извне, безотчетно использовать данные речевого опыта.

В обучении происходят (по крайней мере, должны происходить) два процесса:

1) осмысление и преобразование речевого опыта ребенка под влиянием усваиваемых знаний о языке,

2) наполнение и конкретизация знаний о языке материалом речевого опыта.

В известной мере эти процессы имеют место, но недостаточно учитываются и контролируются в школьной практике, поэтому протекают тоже по большей мере спонтанно, по «собственной программе» ученика, зачастую до конца обучения неосознанно. Почему?

Дело в том, что в речевом опыте фиксируются прежде всего семантические отношения языка (когда ребенок говорит: «Не кошка, а коша. Она же хорошая», он обращает внимание не на суффикс как таковой, а на его значение, хотя понимает это значение не глубоко и не полно). В школьной же программе представлен в наибольшем объеме формально-грамматический аспект языка и в очень незначительном -- семантический.

Это относится прежде всего к стабильной государственной программе, которая остается самой распространенной до сего времени, несмотря на развитие разных образовательных систем в стране, наличие авторских программ, специализированных языковых лицеев, гимназий. В этой программе крайне ограничены разделы, тесно связанные с семантикой, -- лексика и фразеология; стилистика фактически отсутствует; семантические отношения синтаксиса прорабатываются поверхностно.

Создается разрыв между данными речевого опыта и знаниями о языке. Формирование у школьников языковой компетенции как системы, т.е. взаимодействие данных опыта и знания о языке, протекает не в самых благоприятных условиях.

Вместе с тем можно думать, что этот процесс имеет специфические особенности на материале разных уровней (подсистем) языка в силу различий относящегося к ним речевого опыта и содержания соответствующих разделов учебной программы. Отсюда необходимость принимать во внимание лингвистические основания описанного выше первого подхода к изучению языковой компетенции школьников. Точка пересечения этого и предлагаемого нами подходов может быть найдена в исследовании языковой компетенции как психологической системы применительно к каждому уровню языка с учетом связей между ними, их возможных взаимовлияний в языковом сознании школьников. Именно этим определяется выбор материала для нашего исследования.

Оно ведется на материале синтаксиса русского языка. Синтаксис включает в себя и другие уровни языка, в частности морфологический, лексический, фонологический, и тесно связан с уровнями более широкого плана -- просодическим, семантическим, лингвостилистическим. Поэтому компетенция в синтаксисе так или иначе затрагивает компетенцию и на этих уровнях.

Речевой опыт на уровне синтаксиса характеризуется определенной спецификой. Предпосылки этого опыта появляются в онтогенезе довольно рано. Психологами школы А.В. Запорожца и М.И.Лисиной зафиксированы реакции детей 1,5--2 мес на интонационное оформление речевого высказывания взрослого, воспроизведение младенцем интонационного рисунка воспринятой фразы; Е.И.Исениной -- первые доречевые высказывания детей в форме «лингвистических структур протоязыка», относящихся к 6---7-месячному возрасту; Д.Б. Элькониным, Н.Х. Швачкиным, Т.Е. Конниковой -- использование слова-предложения, семантически соответствующего высказыванию-предложению. Иными словами, задолго до начала синтаксически оформленной речи ребенок опытным путем овладевает ее просодикой, семантикой и коммуникативными функциями. Лишь впоследствии появляются первые двух-, а затем трехсловные предложения, активное овладение грамматическими формами, осуществляющими связь слов в предложении. Далее -- интенсивное развитие контекстной (связной) речи. К началу школьного обучения дети подходят, владея практически синтаксисом устной речи, основными ее нормами.

Своеобразие предпосылок языковой компетенции на уровне синтаксиса состоит в заметном отличии рефлексии ребенком своего опыта, по сравнению с рефлексией опыта словоупотребления. В литературе не приводятся факты внимания ребенка к строению фразы, попыток «исправить» высказывание взрослого, что наблюдается применительно к слову; выделения частей высказывания, подобно выделению частей слова; создание новых типов конструкций, подобно практике словотворчества и т.д. Более того, экспериментами Н.Г. Морозовой и Т.О. Гиневской (40-е гг.), позднее С.Н.Карповой и И.Н.Колобовой (70-е гг.) было установлено, что даже выделение слов в составе предложения вызывает значительные трудности у дошкольников и младших школьников. Большинство дошкольников и значительная часть младших школьников воспринимают предложение как «ситуативное целое», т.е. видят в нем и обсуждают его референт -- описываемую ситуацию. Иными словами, дети воспринимают предложение как неделимую языковую единицу, непосредственно ориентируясь на его семантику в целом и не замечая формы. Таким образом, содержание речевого опыта на уровне синтаксиса длительное время носит нерасчлененный характер и осознается в меньшей мере, чем опыт на уровне слова.

Казалось бы, школьная программа восполняет основной пробел этого опыта: раздел синтаксиса в ней очень формалистичен. Он включает в основном сведения о типах предложений по их грамматической структуре, в частности по морфологическому оформлению основы предложения. Значения же самих структур затрагиваются «по касательной», но именно они теснее всего соприкасаются с опытом ребенка.

Такое построение программы неслучайно.

Во-первых, в лингвистике долго оставался дискуссионным вопрос о семантичности-асемантичности синтаксиса. Только в последние десятилетия синтаксический анализ, по выражению Н.Д. Арутюновой, получил общий курс на семантизацию, что пока не отразилось на содержании школьной программы.

Во-вторых, семантика предложения-высказывания и/или текста улавливается человеком в значительной мере безотчетно, отсюда негласно принятое в школьной практике мнение, что смысловой аспект синтаксической структуры особой проработки не требует -- он и без объяснений осваивается ребенком.

В-третьих, далеко не каждый учитель знает, как работать над синтаксической семантикой в классе: методики для этого либо не разработаны, либо носят частный характер и предназначены для факультативных занятий.

Дело осложняется тем, что связи формального и семантического в языке неоднозначны, трудно объяснимы. На эмпирическом уровне они действительно улавливаются безотчетно, но для развития носителя языка важно осознавание самого факта их неоднозначности.

языковой компетенция существительное склонение