Образец анализа текста

Текст (отрывок из “Житие протопопа Аввакума”).

… Егда же розсветало в день недельный, посадили меня на телегу и ростянули руки, и везли от патриархова двора до Андроньева монастыря, и тут на чепи кинули в темную полатку, ушла в землю, и сидел три дня, ни ел, ни пил: во тме сидя, кланялся на чепи, не знаю – на восток, не знаю – на запад. Никто ко мне не приходил, токмо мыши тараканы, и сверчки кричат, и блох довольно. Бысть же я в третий день приалчен, – сиречь есть захотел, – и после вечерни ста предо мною, не вем ангел, не вем человек, и по се время не знаю, токмо в потемках молитву сотворил, и, взяв меня за плечо, с чепью к лавке привел и посадил и лошку в руки дал и хлеба немножко и штец похлебать, – зело прикусны, хороши! – и рек мне: “ полно, довлеет ти ко укреплению!” Да и не стало ево. Двери не отворялись, а ево не стало! Дивно только – человек: а что ж ангел? Ино нечему дивитца – везде ему не загорожено. На утро архимандрит с братьями пришли и вывели меня: журят мне, что патриарху не покорился, а я от писания ево браню да лаю. Сняли большую чепь да малую наложили. Отдали чернцу под начал, велели волочить в церковь. У церкви за волосы дерут, и под бока толкают, а за чепь торгают, и глаза плюют. Бог их простит в сий век и в будущий: не их то дело, но сатаны лукаваго. Сидел тут я четыре недели…

Егда поехали из Енисейска, как будем в большой Тунгуске реке, в воду загрузило бурею дощенник мой совсем: напился среди реки полон воды, и парус изорвало, – одны полубы над водою, а то все в воду ушло. Жена моя на полубы из воды робят кое-как вытаскала, простовалоса ходя. А я, на небо глядя, кричю: “ господи, спаси! Господи, помози!” И божею волею прибило к берегу нас. Много о том говорить! На другом дощеннике двух человек сорвало, и утонули в воде. Посем, оправяся на берегу, и опять поехали вперед… Таже с Нерчи реки паки назад возвратилися к Русе. Пять недель по лду голому ехали на нартах Мне под робят и под рухлишко дал две клячи: а сам и протопопица брели пеши, убивающеся о лед.

Анализ текста (описательный).

В данном тексте встречается как разговорно-бытовая лексика разных тематических групп (ложка, палатка, лава, рухлишко; сверчки, тараканы, блохи, кляча; хлеб, щи и др.), так и лексика религиозной тематики (монастырь, патриарх, молитва, ангел, писание, чернец, церковь, бог, господь, божья воля, сатана, лукавый и т.д.). Кроме того, представлены диалектные слова (торгают “дергают”, дощенник “большая плоскодонная лодка с палубой” сев-русск.), некоторые общеизвестные слова употребляются в общеизвестном значении (лаять “бранить, ругать” – метафоризация). Интересна группа глаголов говорения, представленная в данном отрывке: ректи, говорить, кричать, журить, бранить, лаять, выбор которых в каждом конкретном случае имеет определенную стилистическую нагрузку. Например: ангел рек, недруги журят и т.д. Использование церковнославянской фразеологии в одном контексте с обиходно-разговорной лексикой приводит к ее снижению и нейтрализации. Ср.: Я от писание его браню да лаю. В некоторых случаях дается точный перевод или примерное толкование использованных старославянизмов: Зело прикусны, хороши; Бысть же я в третий день приалчен, – сиречь есть захотел.

Фонетической особенностью данного отрывка является одновременное использование как старославянских, так и древнерусских единиц. Старославянизмы: начальное е: егда; начальное а: ангел, алчен; начальное ро: розсветала, ростянули; неполногласные формы браню, предо, возвратились, среди; смягчение заднеязычных: помози. Древнерусские формы: начальное о: одны; ж: загорожено; полногласные формы волочить, берег, волосы; диалектное чоканье (чепи) и оканье (полубы, робят).

В области морфологии также наблюдается параллельное употребление разговорных и книжных форм, свидетельствующее о сознательном разрушении стиля “плетение словес”. Архаичные формы: имена существительные с абстрактными суффиксами: писание; укрепление; окончание аго: Р.п. прилагательных: лукаваго; аорист: ста, бысть; архаичная форма настоящего времени нетематического глагола вем: местоимения ти (Д.п.). се, сий: старославянские союзы и частицы егда, токмо, ино, сиречь. Древнерусские формы: имена существительные с суффиксами субъективной оценки: рухлишко, клячка, штецы; среди глагольных форм преобладает перфект без связки: ел, пил, везли; окончание ч в Р.п. м.р.: по дну, на берегу; разговорные местоименные формы: ево; разговорные частицы и постпозитивные члены: от, ж, же, кое-как, только и др.; союзы а, но в присоединительном значении (например: У церкви за волосы дерут, и под бока толкают, а за чепь торгают, и в глаза плюют).

В области синтаксиса обращает на себя внимание обилие причастных и деепричастных оборотов книжного характера, например: … взяв меня за плечо, … простоволоса ходя, … не небо глядя, … убивающеся о лед; молитвенных обращений: господи, спаси, господи, помози. Из примет разговорного синтаксиса можно выделить обилие присоединительных конструкций, например: …посадили меня на телегу и ростянули руки, и везли от патриархова двора до Андроньева монастыря, и тут на чепи кинули в темную палатку, ушла в землю, и сидел три дня, ни ел, ни пил… Многие предложения организованы ритмически:

У церкви за волосы дерут,

и под бока толкают,

а за чепь торгают,

и в глаза плюют.

Здесь же обращает на себя внимание своеобразная глагольная рифма: дерут – плюют, толкают – торгают. Встречаются риторические предложения разговорного характера: Много о том говорить!

Таким образом, в области стиля “Житие протопопа Аввакума” характеризуется столкновением религиозных идиом и разговорных конструкций. Стилевое новаторство протопопа Аввакума состоит в умелом соединении почти несовместимых средств изображения – книжно-славянских и народно-литературных черт. Заслуга Аввакума заключается в том, что он одним из первых почувствовал необходимость соединения стилей и создал приемы нейтрализации старославянской лексики. Созданный им стиль получил название “вяканье”.

ВОПРОСЫ ДЛЯ САМОСТОЯТЕЛЬНОЙ ПОДГОТОВКИ К ЭКЗАМЕНУ