§ 106. Разновидностями лексических микросистем являются также 1) антонимические пары и 2) синонимические ряды.

1. Антонимические пары объединяют а н т о н и м ы *, т. е. слова, диаметрально противоположные по концептуальному значению. Они могут быть (а) разнокорневыми, например добрый : злой, умный : глупый, холодный : горячий, любовь : ненависть, день: ночь, уважать : презирать, поднять : опустить, поздно : рано, справа : слева, или же (б) образованными от одного корня, например надводный : подводный, одеть : раздеть, счастливый : несчастный, порядок : беспорядок.

2. Синонимический ряд может содержать два и более синонимов 5 , т. е. слов, частично, а в иных случаях даже полностью сов-

1Что касается интегрирующих семантических признаков, то их можно сравнить с теми ДП фонем, которые выделяются в групповых противопоставлениях.

2 И все-таки лингвисту при составлении словаря приходится этим заниматься. В русских словарях дворняжка четко отделяется от первых трех (и других подобных) названий признаком "беспородности', но для остальных слов словари указывают самые разные признаки — предназначение ("комнатная, охотничья'), форму морды, тела, ног и т. д.

3 Синкретизм — постоянное объединение в одной форме нескольких значений (или компонентов значения), которые в соотносительных случаях разделены (или в прошлую эпоху были разделены) между разными формами (от др.-греч. synkretismos 'примирение враждующих сторон'). Синкретизм наблюдается в самой системе, в ее единицах, тогда как нейтрализация противопоставлений имеет место при функциони-ровании единиц в речи.

4 Антоним — от др.-греч. anti 'против' и опута (опота) 'имя' — букв. 'противоположное имя'.

5 Синонимы (ед. ч. синоним) — от др.-греч. synonyma букв. 'соименные', т. е. 'слова с одинаковымзначением'.

падающих по концептуальному значению, но различающихся своими коннотациями, сферой употребления, сочетаемостью с другими словами, часто оттенками концептуального значения и т. д. Так, в синонимическом ряду смотреть : глядеть : глазеть : взирать между первыми двумя синонимами отмечается концептуальное различие в степени целеустремленности, сосредоточенности действия (ср. внимательно смотреть, но «рассеянно глядел перед собой, не замечая собеседника»); вместе с тем в противоположность стилистически нейтральному, прозаическому смотреть в слове глядеть чувствуется некоторая поэтичность и свежесть, так что в поэтическом контексте это слово может обозначать и 'увлеченно смотреть' (ср. у Некрасова: «Что ты жадно глядишь на дорогу/В стороне от веселых подруг?»). Последние два синонима этого ряда выделяются прежде всего эмоциональными и стилистическими коннотациями: глазеть — слово неодобрительное и грубоватое, а взирать — очень книжное и «высокое» (и, как многие другие «высокие» слова, нередко употребляемое также иронически); вместе с тем и в этих двух синонимах есть определенные концептуальные оттенки: глазеть — "смотреть с праздным любопытством', а взирать—'смотреть бесстрастно, незаинтересованно, сохраняя полное спокойствие и равнодушие'. В некоторых случаях различие между членами ряда только или главным образом в оценке— положительной или отрицательной: ср. соратник и приспешник. Встречаются (особенно в терминологической лексике) и абсолютные синонимы— слова с полностью совпадающими значениями, например языковедение = языкознание = лингвистика, уподобление == ассимиляция. Иногда один из таких абсолютных синонимов начинают чаще применять в научной, а другой — в научно-популярной литературе, что может привести к возникновению определенных коннотаций и тем самым к некоторой дифференциации и этих синонимов.

д) Значение слова и различия между языками

§ 107. Слова, обозначающие в разных языках одни и те же или близкие явления действительности, часто оказываются нетождественными, заметно расходящимися по своим концептуальным значениям. Так, в русском языке мы различаем голубой и синий, а в некоторых других языках этим двум словам соответствует одно — англ. bluе, фр. blеu, нем. blаu. Русское слово рука обозначает всю верхнюю конечность человека (или обезьяны) — от плеча до кончиков пальцев; правда, у нас есть еще отдельное слово кисть для части руки ниже запястья, но это последнее слово применяется редко, в специальных случаях: нормально мы говорим подать руку, пожать руку, взять за руку, мыть руки и т. д., а не «подать кисть», «пожать кисть» и пр. В некоторых же других языках значение русского рука «распределено» между двумя словами: одно из этих слов регулярно (а не изредка, как русское кисть) используется для обозначения кисти руки — это англ. hand, нем. Hand, фр. main; другое — соответственно arm. Arm, bras — для остальной части руки и лишь в специальных случаях для руки в целом. Русское слово пальцы в современном языке относится и к пальцам рук, и к пальцам ног; в некоторых других языках такого общего слова нет, а существует по два слова — одно для пальца на руке (англ. finger, нем. Finger, фр. doigt), другое—для пальца на ноге (англ. toe, нем. Zehe, фр. orieil). Зато мы различаем мыть и стирать (о белье и т. п.), а немцы объединяют то и другое в одном глаголе waschen.

Иногда расхождения между языками касаются не отдельных слов, а целых лексических микросистем. Например, в системе терминов родства в некоторых языках оказываются существенными семантические дифференциальные признаки, не играющие роли в рассмотренной выше (§ 105) русской системе. В частности, современному русскому слову дядя во многих языках соответствует по два слова: 1) лат. patruus, 6oл-. чучо, польск. siryj (также и др.-русск. старый) — для брата отца и 2) лат. avunculus, болг. вуйчо, польск. wuj (и др.-русск. уй) — для брата матери. В саами (лопарском) языке для дяди по отцу (а также для тетки с материнской стороны) существенным является еще один признак — 'моложе или старше отца' (для тетки — 'моложе или старше матери').

Иногда, напротив, оказывается несущественным признак, казалось бы, очень важный, например признак пола 1 . Так, в малайском языке рядом с общим обозначением saudara 'брат или сестра' (включающим также двоюродных. братьев и сестер) нет однословных обозначений отдельно для брата и отдельно для сестры, но зато есть особые слова, с одной стороны, для младших, с другой стороны, для старших братьев и сестер (без различия пола), а кроме того, еще разные слова для понятий 'старшие сестры' и 'старшие братья' (включая двоюродных). В венгерском языке вплоть до XIX столетия также не было слов со значением 'брат' (соврем fiver) и 'сестра' (соврем, nouer)2 , a употреблялись только (существующие и сейчас) отдельные слова для старшего и для младшего братьев, а также для старшей и для младшей сестер.

§ 108. На основании такого рода различий между языками в cjcnfdt словаря и в значениях слов (а также и аналогичных различий грамматического порядка) была выдвинута «гипотеза лингвистической относительности». Ее сторонники — американцы Э, Сепир (1884—1939) и особенно Б. Уорф (1897—1941) — утверждают, что не только язык, но и само «видение мира» оказывается у разных народов разным, что каждый народ видит мир через призму своего языка и потому мыслит и действует иначе, чем другие народы.

Правильны или неправильны эти утверждения?

1 В русском языке, как мы видели, синкретизм признака пола наблюдается только в дополнительных членах системы {родители и ребенок. — дети). Это же можно сказать о нем. Geschwister 'братья и или сестры".

2 Эти слова представляют собой поздние образования — сложные слова: их второй компонент ver в самостоятельном употреблении значит 'кровь, кровный родственник', а первый компонент указывает на мужской или женский пол соответственно.

Если говорить о з а к о н а х, по которым протекает мышление, то они, как мы уже отметили выше (§ 16), безусловно являются общечеловеческими, интернациональными, именно таковы принципы отражения действительности сознанием человека, законы формирования понятий на основе обобщения признаков, законы оперирования этими понятиями и т. д. Следовательно, не может быть русского, английского, лопарского, малайского и т. д. мышления, а есть единое общечеловеческое мышление. Вместе с тем конкретный инвентарь понятий, осознанных коллективом и устойчиво закрепленных в концептуальных значениях слов, во многом отличается от языка к языку и, в истории одного языка, от эпохи к эпохе. Однако эти различия, вопреки представлениям Сепира и Уорфа, не порождаются языком, а только проявляются в языке. Порождаются же они непосредственно или опосредованно различиями в общественной практике, в культурно-историческом опыте народов. Так, у лопарей в старину существовал обычай, согласно которому вдова выходила замуж за младшего неженатого брата своего покойного мужа, а вдовец женился на младшей незамужней сестре своей покойной жены; таким образом, младшие дяди со стороны отца были для детей «потенциальными отчимами», а младшие тетки со стороны матери — «потенцнальнымя мачехами». Это их особое правовое положение и обусловило закрепление за ними специального слова; теперь обычай этот давно оставлен, но возникшее благодаря ему отдельное обозначение сохранилось и поныне.

Конечно, во многих случаях мы не можем конкретно объяснить различие между языками различиями в общественной практике, но это не меняет дела в принципе. Ведь отражение действительности — не пассивный, а активный процесс. Отражая мир, человек определенным образом систематизирует и моделирует его, в зависимости от своих практических потребностей. К тому же сама многогранность объективной действительности, многообразие признаков предметов и явлений, наличие всесторонних связей между ними дают реальные основания очень по-разному группировать и объеди-нять эти предметы и явления в классы, выдвигая на передний план то один, то другой из признаков. Рука в целом объективно представляет собой известное единство, но вместе с тем кисть руки объективно отличается (по выполняемым функциям и т. д.) от остальной части; пальцы рук и ног объективно имеют сходные черты и так же объективно отличаются друг от друга и т. д. Разные человеческие коллективы могли по-разному сгруппировать данные опыта и соответственна закрепить эту группировку в значениях слов своих языков.

Хотя мы сейчас во многих случаях не можем конкретно объяснить практикой происхождение того или иного различия между языками, мы в принципе знаем, что в филогенезе, т. е. в истории становления и развития человека, человеческого мышления и языка, дело обстояло именно так: общественная практика всегда была здесь первична, а различия между языками — вторичны. Другое дело — в онтогенезе, т. е, в индивидуальном развитии отдельного человека. Рассматривая роль языка в становлении понятийного мышления индивида, мы должны признать, что каждый новый член общества и каждое новое поколение, вступая в жизнь, усваивает знания о мире при посредстве и потому в значительной мере, действительно, через призму родного языка. Однако и последнее обстоятельство не создает каких-то непроходимых перегородок между народами. Ведь понятие выражается, как мы знаем, не только с помощью отдельного слова, но и в сочетаниях слов (§ 103). В английском языке нет слова, соответствующего по значению русскому сутки, но то же самое понятие без труда передается словосочетаниями day and night 'день и ночь' или 24 hours '24 часа'. Если, говоря по-английски, нужно разграничить понятия 'голубой' и 'синий', к слову blue прибавляют определения light 'светлый', или Cambridge 'кэмбриджский' (для голубого) и dark 'темный', или Oxford 'оксфордский' (для синего). В принципе все переводимо с любого языка на любой другой, и каждая мысль может быть так или иначе выражена на любом языке.