1.2 Лингвистическая природа звукоподражания

Наряду со звукосимволическими единицами в число звукоизобразительной лексики любого языка входят звукоподражательные единицы. Нам представляется необходимым рассмотреть языковую природу ономатопеи, учитывая и тот фактор, что в данной работе именно звукоподражательным единицам уделяется большее внимание.

В современной лингвистике звукоподражательные единицы изучаются в основном в морфологии, так как являются составляющими довольно продуктивных словообразовательных моделей и активно участвуют «в дальнейшем развитии словаря через словопроизводство» [41, c. 164], либо в лингвокультурологическом аспекте при рассмотрении таких явлений как лексические лакуны. Для данного исследования звукоподражания представляют интерес в первую очередь как особые языковые единицы, требующие пристального внимания при переводе. Ономатопы также рассматриваются, как неотъемлемая часть любого художественного текста, составляющая его форму и содержание, эмоциональную значимость и неповторимость, что весьма значительно при передаче оригинала средствами языка перевода.

Для дальнейшего рассмотрения понятия звукоподражания обратимся к лингвистическим словарям и дадим определение ономатопеи. Итак, «звукоподражание (гр onomatopoeia - словотворчество) - закономерная непроизвольная фонетически мотивированная связь между фонемами слова и лежащим в основе номинации звуковым (акустическим) признаком денотата» [4, c. 165]. Это также «условная имитация звучаний средствами данного языка» [4, c. 165]. Определение затрагивает одну из серьезнейших тем в лингвистике - тему мотивированности языкового знака, внутренней формы слова, являющейся «признаком, который лежит в основе обозначения предметов и явлений действительности» [34, c. 36]. В таких случаях «фонетическая значимость почти сливается с признаковой оболочкой, так как само звучание слова подсказывает признаковую оценку того, что этим словом обозначено» [28, c. 29].

Вслед за Ф. де Соссюром принято считать, что «связь означающего и означаемого произвольна, или, иначе говоря, поскольку под знаком мы разумеем целое, вытекающее из ассоциации означающего и означаемого, мы можем сказать проще: языковой знак произволен» [64]. Выдвигая такую гипотезу, ученый, тем не менее, ссылается на явление «звукописи», или «ономатопейю», соглашаясь с тем, что в этом случае «выбор означающего не всегда произволен» [64]. Хотя, по его мнению, число звукоподражаний в современных языках слишком мало, и они не являются органичными элементами в системе языка, а, значит, «второстепенны и их символическое происхождение во многих случаях спорно» [64].

Действительно, словесная форма ономатопов мотивирована их значением, так как данные единицы языка обладают акустическим денотатом [17], и значит, являются иконичными языковыми знаками, что должно говорить об их универсальном характере в системе языка. Однако, «их иконичность всегда соединяется с той или иной дозой конвенциональности» [37, c. 156], так как один и тот же звук объективной реальности может изображаться в разных языках совершенно по-разному. Одна из причин несходства звукоподражаний в разных языках кроется в том, что сами звуки-источники, как правило, имеют сложную природу, и, поскольку точная имитация их средствами языка невозможна, каждый язык выбирает одну из составных частей этого звука как образец для подражания. Такая разница в составе звукоподражаний языков мира объясняется еще и особенностями культуры и географической среды обитания носителей языка, наличием или отсутствием тех или иных звуков в фонологической системе народов, разными путями освоения языковой действительности.

Например, датские утки говорят rap-rap, французские - couin-couin, а в других странах крик уток передается как gick-gack, hap-hap, кря-кря. Русские кошки мяукают, мяучат, украинские нявкают, английские говорят mew, miaul, французские miaou, а итальянские mao или gnao. Это доказывает, что мотивированность звукоподражаний тем самым является не абсолютной, не природной, а социально обусловленной, относительной, хотя человек превосходит любое другое существо по возможностям тонкой дифференциации производимых им звуков речи. Если при имитации задача состоит в точном воспроизведении звуков окружающего мира, то при образовании звукоподражаний каждый народ членит мир звуков в соответствии с системой фонем своего языка. К тому же подобного рода иконичность ономатопов, «как и всякая мотивированность, имеет тенденцию стираться (например, в слове шепот мотивированность сильнее, чем в слове топот)» [37, c. 157]. И, тем не менее, звукоподражания выступают, как языковые единицы, у которых мотивация связи внутренней и внешней формы прослеживается наиболее ярко.

Для обозначения всего слоя ономатопоэтической лексики в качестве синонимов к слову «звукоподражание» кроме термина «ономатопея» используются термины «ономатоп», «ономатопоэтические слова» и «ономатопоэтические единицы». Наряду с таким богатым синонимическим рядом терминов, используемых в отношении звукоподражания, существует ряд авторских определений данного явления. Например, Н. Румак подразумевает под ономатопоэтическими единицами, или ономатопами «слова естественного языка, непосредственно передающие звуки живой и неживой природы, физические и эмоциональные ощущения, описывающие действия и состояния предметов. Эти единицы характеризуются наличием ряда формальных (в первую очередь, структурных) признаков и «употребляются в речи для лаконичного эмоционального описания, оживления повествования и создания “эффекта присутствия”» [44, c. 3].

К тому же звукоподражание (eng. onomatopoeia, sound symbolism/echoism, fr. onomatopйe) можно определить как «условное воспроизведение звуков природы и звучаний, сопровождающих некоторые процессы (дрожь, смех, свист), а также криков животных; создание слов, звуковые оболочки которых в той или иной степени напоминают называемые (обозначаемые) предметы и явления» [3, c. 157]. В данном определении присутствует косвенное упоминание о звуковом символизме, который также называют «фоносимволизмом, фонетическим значением, натуральным значением языкового знака» [37, c. 152]. Интерес к этому связанному со звукоподражанием явлению отмечается не столько у языковедов, сколько у психологов, психолингвистов и литературоведов. Исследования подобного рода направлены на выявление влияния звучания определенных текстов на человеческую психику по методикам «наблюдения над реально существующими словами и текстами и частотой в них тех или иных звуков, оценки предъявляемых квази-слов или звуков, специально составленных и подобранных для эксперимента» [41, c. 166-167].

Различаясь по признаку денотата (акустическом для звукоподражательной лексики и неакустическом для звукосимволизма), оба эти явления связаны единым понятием «звукоизобразительность», разработкой типологии которой занимались такие американские ученые, как Л. Хинтон, Д. Николс и Д. Охала [55]. Эта типология включает в себя физический, имитативный, синестетический и конвенциональный типы изобразительности языкового знака.

Физический тип представляет звуки и интонационные рисунки, выражающие внутреннее состояние человека (сюда входят «непроизвольные» звуки - кашель, чихание и т.п.). Имитативный представлен ономатопами, передающими окружающие звуки (такие звукоподражания хорошо освещены в литературе, так как многие стали конвенциональными (bang, knock, etc). К синестетическому типу относятся акустические символизмы неакустических явлений, где определенные гласные и согласные фонемы передают визуальные, тактильные и другие характеристики предметов, такие как размер, форма и пр. В последний тип, конвенциональный, включаются ассоциации фонем и их групп с определенными значениями («gl» передает значение свечения: glisten, glow, glare, glitter, gloss, etc; «sn» передает неприятный звук, издаваемый человеком: snarl, sneer, sniff, snigger, snort, etc); такие сочетания называются фонестемами. Все эти категории расположены на шкале «мотивированность - произвольность» с постепенным усилением роли последней» [32, c. 16].

Понятие звукоподражания, будучи самостоятельной языковой категорией, весьма тесно связано с понятием звукосферы, которое выражает всю звуковую действительность индивида, пользующегося языком, а также всех носителей языка. Выделение различных подсистем в самой звукосфере помогает классифицировать звукоподражания по понятийному признаку и более ярко представить семантические отношения между различными видами ономатопов.

В широком понимании звукосфера - это вселенная звука, существующая независимо от человеческого сознания и материализующаяся в слуховых ощущениях. В узком понимании звукосфера представляет собой некое звуковое пространство, заполненное разнотипными звуковыми системами, позволяющее использовать звуковой код как механизм информационной связи между био-, социо- и семиосферами. [33, c. 292-307].

Как уже было отмечено, звукосфера представляет собой структуру, включающую в себя несколько составных частей. В рамках биозвукосферы, то есть звуковой картины живой и неживой природы, можно выделить:

а) натурзвукосферу - звуки природных стихий, таких как вода, воздух, огонь, земля. Сюда следует также отнести звукосферу осадков, состояния атмосферы, других метеорологических явлений (дождь, снег, движение воздуха и воды, оползни, ледоход и пр.).

б) фитозвукосферу - звучания растений (шум листвы, разрушение, взаимодействие, физические контакты и пр.);

в) зоозвукосферу - крики (голоса), издаваемые животными и птицами при движении, поедании, взаимодействии;

г) антропозвукосферу - звуки, издаваемые человеком (кроме речевых звуков) при движении, поедании, взаимодействии, а также ранее упоминаемые кинемы. Антропофоны как языковые репрезентанты антропозвукосферы включают в себя: 1) обозначения физиологических звуков, сопровождающих различные физические состояния и некоторые действия (рус. чихание; англ. moan, belch; франц. rйgurgiter, gйmissement); 2) обозначения звуков, сопровождающих двигательные действия человека (рус. плюхаться; англ. patter, smack; франц. claque, frappement); 3) обозначения звуков, сопровождающих различные эмоциональные состояния (плач, смех, крик, звуки междометного характера); 4) обозначения звуков, извлекаемых при помощи инструментов (включая музыкальные инструменты) (рус. барабанить; англ. hammer, toot; франц. marteler); 5) обозначения голоса (рус. шепчущий; англ. raucous; франц. mйtallique).

В рамках социозвукосферы, или звуковой картины, обусловленной социокультурной деятельностью человека, можно выделить:

а) музыкосферу - звуки, издаваемые музыкальными инструментами в процессе музыкальной деятельности человека;

б) сигналосферу - специальные звуковые системы, такие как азбука Морзе, военные сигналы, сигналы технических средств (телефон, компьютер, будильник, клаксон и пр.);

в) технозвукосферу - технические шумы и звучания (работающий механизм или прибор, движение различных технических средств, звуки контактирующих материалов, звуки сигнальных устройств, транспорта, оружия и пр.

Семиозвукосфера отличается от остальных структурных элементов звукосферы тем, что в ее пределах «происходит интерпретация звуковых сигналов и шумов и их встраивание в контекст культурно-исторического пространства» [32, c. 18]. Благодаря этому носитель языка без проблем идентифицирует тот или иной ономатоп в соответствии с предметом или явлением действительности.

Наряду с вышеприведенной классификацией звукосфер и вместе с ними звукоподражаний, в которой наблюдается нечеткость границ разделения единиц, входящих в те или иные семантические группы, можно использовать другие подходы к проблеме выделения классов и подклассов ономатопов и организованных ими звукосфер. Так, например, А. В. Дудников предлагает следующую классификацию звукоподражательных единиц по характеру имитируемых звуков:

1) слова, имитирующие голоса птиц: ку-ку, кра-кра, кука-ре-ку, чик-чирик;

2) слова, имитирующие голоса животных: хрю-хрю, му-у - му-у, гав-гав, мяу-мяу, ква-ква;

3) слова, имитирующие различные звуки, не принадлежащие живым существам: тук-тук, динь-динь [26, c. 313].