2.5. Языковая ситуация после революции 1905 г.

Положение национальных меньшинств кардинально изменилось после революции 1905 г. Общая демократизация дала толчок развитию самых разных аспектов их культур. Все формальные ограничения на функционирование языков в России были сняты. Революция вызвала к жизни широкий спектр партий, каждая из которых высказывалась по национальному и языковому вопросам. Монархисты в своих программных документах настаивали на "едином Русском Государственном ЯЗЫКЕ, едином Русском ЗАКОНЕ и единой Русской Государственной ШКОЛЕ" [Несостоявшийся... 1992: 38]. Октябристы признавали "безусловное равенство в правах всех русских граждан" "без различия национальности и вероисповедания", "широкие права на удовлетворение культурных нужд", но полностью исключали федерализм [Там же: 41]. Кадеты отстаивали "полную свободу употребления различных языков и наречий в публичной жизни" и выдвигали идею создания нетерриториальных национальных культурных союзов, которые должны получать финансовую поддержку государства [Там же: 43]. Эсеры стремились к построению демократической федеративной республики с территориально-национальной автономией; так же были склонны трактовать программный пункт РСДРП о самоопределении меньшевики. Большевики признавали за народами право отделения, а необходимость официально провозглашенного государственного языка отрицали.

В И. Ленин пишет: "Что означает обязательный государственный язык? Это значит практически, что язык великороссов, составляющих меньшинство населения России, навязывается всему остальному населению России <...> мы, разумеется, стоим за то, чтобы каждый житель России имел возможность научиться великому русскому языку. Мы не хотим только одного: принудительности <...>. Русские марксисты говорят, что необходимо отсутствие обязательного государственного языка при обеспечении населению школ с преподаванием на всех местных языках" (Ленин В. И. Поли, собр. соч. Т. 24. С. 293-295).

Языковые проблемы начинают всерьез интересовать либеральную интеллигенцию. Если прежде в этом контексте обычно обсуждались лишь права Польши и Украины (в последнем случае точка зрения либералов была далека от однозначности), то в период между двумя революциями возникает интерес к национально-языковым проблемам всех народов. Выразителем крайне левых для либерала взглядов по этим вопросам был И. А. Бодуэн де Куртенэ, писавший в 1905 г.: "Ни один язык не считается государственным и обязательным для всех образованных граждан, но, по соображениям наименьшей траты времени, языком центральных государственных учреждений, языком общегосударственной думы должен быть язык преобладающей численно национальности, язык обоих государственных центров, Петербурга и Москвы, язык великорусский. Тем не менее в общегосударственной думе не может быть воспрещено употребление других языков, хотя оно и явится вполне бесцельным с практической точки зрения. Каждому гражданину предоставляется право сноситься с центральными учреждениями государства на своем родном языке. Дело этих центральных учреждений – обзавестись переводчиками со всех языков и на все языки, входящие в состав государства¹¹⁹. Чиновники являются слугами населения, и потому все чиновники данной местности или области должны владеть всеми свойственными ей языками" [цит. по: Алпатов 1997: ЗЗ]¹²⁰.

Эта программа в области языковой политики не отличается от большевистской. Ленин, так же как и Бодуэн, не сомневался, что де-факто официальным языком государства неизбежно окажется русский. Он, правда, указывал, что "потребности экономического оборота сами собой определят тот язык данной страны, знать который большинству выгодно в интересах торговых сношений" (Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 23. С. 424).

Пока до реализации подобной языковой революции было еще далеко, но небольшая прослойка национальной буржуазии и интеллигенции на общедемократическом подъеме стремилась к просвещению своих народов. Национальные языки шире внедряются в школу, резко возрастает книгопечатание, на ряде языков книги издаются впервые. Появляются первые пьесы на лакском, кумыкском', казахском и других языках, возникают самодеятельные труппы. Таким образом нарождающаяся местная интеллигенция пытается донести свои идеи до народных масс, которые в большинстве случаев по-прежнему остаются неграмотными.

В этот период закладывались основы временного расцвета малых языков, наступившего в первые годы советской власти. В 1910-х годах книги в России выпускались более чем на 20 языках, хотя заметными успехи в области книгоиздания были лишь на польском, языках Прибалтики, идише, татарском, армянском, украинском, грузинском. Данные о выпуске книг на национальных языках в 1913 г. представлены в табл. 2 [Левин 1930: 18–19, перегруппировано по количеству выпущенных книг]¹²¹; на русском языке в тот же год вышло 26 629 изданий общим тиражом 98,8 млн экземпляров. На ряде не включенных в таблицу языков в этот период бывали неежегодные публикации: на даргинском за 1910-1912 гг. выпущено три названия (3200 экз.), на коми и туркменском за 1910–1915 гг. – по одному.

Таблица 2

Значительных размеров достигал и выпуск литературы для меньшинств на языках богослужения (в 1913 г. было выпущено более 1 млн экземпляров книг на древнееврейском, около 800 тыс. – на арабском). Вообще в национальных публикациях доля религиозной литературы была велика. Тематическое распределение книг на русском и других языках, вышедших в 1913 г., выглядело следующим образом [Левин 1930: 17]:

Таблица 3