Необходимость понятия 'весь'/ 'все'
Холлпайк (Hallpike 1979) утверждает, что в том, что он называет «примитивными культурами» отсутствует понятие 'весь', привлекая для доказательства этого данные из нескольких языков. Импликации этого утверждения столь серьезны, что они заслуживают подробного рассмотрения. Он пишет: «'Некоторое-количество (несколько)' и 'весь' являются фундаментальными понятиями логики, базовыми для предложений включения, соотносящих части с целым. 'Весь' обозначает всю совокупность объектов множества А, в то время как 'несколько' обозначает 'А - х' (где х больше нуля). В примитивном употреблении, тем не менее, возможно, что при использовании слов, переводимых этнографами как 'несколько' и 'весь', 'весь' означает не 'все возможные члены множества А', но 'все, знакомые нам' или просто 'много'. Поскольку обычно примитивное мышление не стремится охватить максимально возможное число элементов множества, проявляется тенденция использовать 'весь' в значении 'очень много'; если же все возможные члены множества физически присутствуют, примитив, действительно, может сказать 'весь', но в значении 'полный', порожденном из пространственного концепта контейнера, который был наполнен.
Доктор Нил Уоррен, например, рассказывал мне (в частной беседе), что представители племени камано в Новой Гвинее используют слово для обозначения 'много' в функции 'весь'; он также напоминал мне, что olgeta на пиджине коннотативно скорее связано с 'много', нежели с 'весь'. Таким же образом я обнаружил, что в таяге слово, которое я первоначально собирался переводить как 'весь', kuparima, более точно соответствовало значению 'много', kupariai означает 'два' или 'пара', где -ai это суффикс двойственного числа, а -ma - один из суффиксов множественного; таким образом kuparima буквально значит 'пары', то есть 'много', и именно так и употребляется в устной речи. Стоит также отметить, что kuparima это не прилагательное, а существительное и обозначает положение вещей, 'множественность', а не характеристику некоторого класса. Это же верно для mui, более точным переводом для которого является 'ничто', а не 'не/нет' или 'никакой'. Когда эти обозначения вступают в сочетания с классами предметов, как в vale kuparima 'все люди', 'каждый', 'много людей', представляется, что здесь имеет место скорее аппозитивная, нежели квалификативная связь.
Таким образом, просто из того, что в примитивных культурах используются слова, которые этнографы переводят как 'некоторый' и 'весь', еще не следует, что носители владеют логическими, а не сугубо конкретными, импликациями этих терминов» (Hallpike 1979:181-182).
Я считаю выводы Холлпайка абсолютно неверными. Действительно, во многих неевропейских языках (например, в австралийском языке аранда; ср. Wilkins 1989) слово, используемое для сентенциального отрицания, также имеет значение 'ничто'. Также справедливо, что во многих языках слово, переводимое этнографами как "весь", в действительности является именным, в не артиклевым образованием (с грамматической точки зрения больше соответствует выражению the lot в английском, нежели детерминатору every). И для многих языков переводы на английский предложений, включающих слово, основным значением которого служит 'много', будут содержать английское слово all, а не many.
Но означает ли это что такие языки не проводят четких различий между понятиями 'весь' и 'много'? Я думаю, что нет. Начать с того, что замечание Холлпайка относительно данных языка таяге не слишком убедительно. Если основа kupari в соединении с суффиксом двойственного числа дает слово, обозначающее 'два' или 'пара', тогда более вероятно, что само по себе оно означает 'весь', а не 'много' (ср. во французском tous les deux, букв, «все два», т. е. 'оба'). Основа со значением 'много' вряд ли может присоединять суффикс двойственного числа, поскольку в языке существует четкий контраст между множественным ('много') и двойственным ('два') числом; сочетание 'много' + 'два' не имеет разумного осмысления, в то время как объединение смыслов 'весь' и 'два' в пару засвидетельствовано во многих других языках.
Далее, хотя у меня не было возможности проверить утверждения Холлпайка относительно таяге (или камано), его замечания об очевидном объединении понятий "весь" и "много" применимы также и, например, к австралийским языкам в той степени, в которой надежные данные по ним представлены в лингвистической литературе. Список в книге Холлпайка ясно показывает, что после народов Новой Гвинеи понятие «примитивная культура» связывается у него с австралийскими аборигенами.
Например, данные Биттнер и Хейла (Bittner, Hale 1995) из языка варлпири (Австралия) свидетельствуют, что и в этом языке есть слово, тоже имя (panu), которое иногда лучше переводить как "много", а иногда как "весь"; а Харкинс (Harkins 1991) показывает, что то же самое верно для другого австралийского языка, луритья.
Но это не означает, что варлпири или аранда не обладают понятием 'весь', отличным от понятия 'много'.
Во-первых, в то время как в варлпири слово panu может переводиться либо как 'весь', либо как "много' (в зависимости от контекста), в нем есть и другое слово, jintakumarrarni, которое никогда не переводится как 'много', но только как 'весь' (или 'все из них', см. ниже).
Во-вторых, как показывает анализ Биттнер и Хейла, рапи может переводиться как 'весь' только в тех контекстах, которые предполагают определенность, то есть там, где это может быть проинтерпретировано как 'множество', 'группа (состоящая из многих)', подразумеваемая 'вся группа'.
В случаях типа этого слово, которое в действительности значит 'много', может выступать в значении 'весь'. Отсюда только один шаг до вывода о том, что народ варлпири не отличают 'много' от 'весь'.
Но такой вывод будет ошибочным. Точно так же можно утверждать, что носители английского языка не различают между собой обсуждаемые понятия, потому что a lot означает 'много', a the lot - что-то вроде 'весь'. Тот факт, что в варлпири есть отдельное слово для обозначения 'весь', jintakumarrarni, как оно есть и в английском (all), показывает, что на самом деле два обсуждаемых концепта различены, а особенности их употребления в обоих языках связаны с другими различиями их структуры, в частности, наличием/отсутствием артиклей.
Эти положения могут быть проиллюстрированы следующими данными (Bittner, Hale 1995, с сохранением их нумерации и переводов):
1. Panu означает 'много':
(17) В. Nyajangu-0-0-ngku karli yu-ngu nyuntu-ku?
NYAJANGU-ПЕРФ-3ед-2ед бумеранг дать-ПРОШ ты-ДАТ
'СКОЛЬКО бумерангов он тебе дал?'
О. Panu 0-0-ju yu-ngu karli
PANU ПЕРФ-3ед-1ед дать-ПРОШ бумеранг
'Он дал мне МНОГО бумерангов'
2. Jintakumarrarni означает 'весь':
(10) Yurnmi-jarri ka-lu jintakumarrarni=lki
зреть-НЕПРОШ ЛИЦО-3мн весь=тогда
'Затем они созревают, все они/все части их'
(11) Jintakumarrarni-juku-jala ka-lu wapa
весь-А=конечно ЛИЦО-3мн перемещаться-НЕПРОШ
kankarlu-mipa paarrpardi-nja-rla pinkirrpa-kurlu-0
сверху-только летать-ИНФ-ПРОКС перо-сущ.=с-А
'Все они, конечно, живут только в воздухе, летая [пернатые]'.
3. Panu может использоваться в значении (при наличии определенности) 'много', 'множество', 'группа' и, путем логического вывода, 'все' (то есть 'вся группа'):
(19) Panu ka-rna-jana nya-nyi
много ПРЕЗ-1ед-3мн видеть-НЕПРОШ
(i) 'Я вижу какую-то (их) большую группу.'
(ii) 'Я вижу (определенную) большую группу.'
(iii) 'Я вижу их, (составляющих) большую группу.'
(35) Yapa ka-lu nyina panu nyampu-rla ngurrju?
лицо-АБС ПРЕЗ-3мн быть-НЕПРОШ много этот-ЛОК хорошо
'Всем людям здесь хорошо?'
Это не означает, что jintakumarrarni на варлпири имеет ту же область употребления, что и английское all (я еще вернусь к обсуждению этого ниже), но это значит, что варлпири различает понятия 'весь' и 'много' и обладает возможностями для их лексического выражения.
Далее, хотя Биттнер и Хейл (1995) переводят jintakumarrarni как 'все из них', а не 'все/весь', я не вижу оснований считать, что это слово значит что-либо, кроме 'весь'. В обычной речи оно, без сомнения, будет часто относиться к некоторой уже упоминавшейся группе, и потому вполне совместимо с переводом 'все они'. Но это не обязательно: при необходимости это же слово может быть использовано для неограниченного обобщения, того вида, который Холлпайк считает невозможным в «примитивных языках». Предложение (11) Биттнер и Хейла («все они, конечно, живут только в воздухе, летая, [пернатые]»), записанное Хейлом и взятое из «устного описания» видов живых существ, не относящееся ни к какой группе птиц в отдельности, но к птицам вообще, является хорошей иллюстрацией этого положения.
Два следующих примера такого неограниченного обобщения из другого австралийского языка, кайардилд, приводятся в Evans 1985:
6-279 maarra diya-a-n-kuru
весь есть-ПДОП-БУД (говоря о ямсе):
'(Они) все съедобны'.
6-281 maarra maku-karran-d
весь женщина-РОД-ИМЕН
(О вшах как о пище): 'Только женщины едят вшей'
(букв, «все вши принадлежат женщинам»).
Несомненно, каждодневная жизнь племенного сообщества не требует частых обобщений подобного рода, но если они встречаются не столь часто, то это не по причине отсутствия концептуальных или языковых средств.
То же самое верно и по отношению к замечаниям Холлпайка относительно слова olgeta в ток-писин. Хотя этимология этого слова (all together - 'все вместе') указывает на идею группы, эта идея не является определяющей для семантики слова, и на самом деле olgeta без каких-либо сложностей употребляется для неограниченных обобщений. Например, оно постоянно употребляется таким образом в переводе Нового Завета на ток-писин, и предложение из Евангелия от Иоанна, уже цитировавшееся выше, будет выглядеть на нем следующим образом:
Dispela laid tru, em i save givim lait long olgeta manmeri... этот свет истинный этот есть [связка] [абитуалис] дать свет к весь люди
'Истинный свет, озаряющий каждого человека ..."
То, что подобные предложения на ток-писин вполне понятны и звучат хорошо, показывает, что несмотря на этимологию, olgeta означает просто 'весь/все', а не 'много в одном месте', как утверждает Холлпайк [5].
Подводя итог, можно сказать, что насколько нам известно, не существует языков, в которых бы не было тех или иных лексических средств для выражения понятия 'весь' - не просто чего-то вроде этого, но именно данного смысла.
Я полагаю, что Холлпайк прав, предполагая, что без слова (или другого лексического средства) для 'весь' язык будет не в состоянии выразить определенные идеи - более того, на этом языке невозможно будет эти идеи даже породить - а также, что эти идеи, базирующиеся на понятии 'весь', имеют фундаментальное значение для европейской культуры [6]. Но я считаю, что убежденность Холлпайка в существовании таких языков не подтверждается фактами.
Я вовсе не утверждаю, что область употребления слов или морфем, передающих данное понятие, одинакова для разных языков. В некоторых языках область употребления слов или морфем, выражающих смысл 'весь', ограничена относительно узким набором семантических и/или синтаксических контекстов. Это в особенности верно для австралийского языка марритийел (Green 1992) и для папуасского языка йимас (Foley 1991). Но область употребления - это одно, а существование лексикализованного понятия - совершенно другое.
Чтобы убедиться в этом, обратимся ненадолго к фактам языка марритийел. По Грину (Green 1992), единственным словом в марритийел, которое могло бы претендовать на роль носителя значения 'весь', является наречие/междометие wakay. Если оставить в стороне употребление этого слова в качестве междометия, можно заметить, что wakay (как наречие) может сочетаться только с семантическим пациенсом и что, более того, может наряду с идеей 'всеобщности' передавать идею 'полноты'. Например (сохранена нумерация Грина):
(11) fiyi winjsjeni gani -ya (wakay) голова плохой 3ед?? «идти» ПРОШ окончен
'Он (совсем) поглупел.'
(12а) ma -meri ma-Merranunggu человеческий НЕ-ЕД мужчина человеческий НЕ-ЕД Мерранунггу gurringgi -wanggal -0 -а 3НЕ-ЕД ?? «??» заканчивать МН ПРОШ
'Люди Мерранунггу «кончились» (=«умерли»).
(12b) ma -meri ma-Merranunggu человеческий НЕ-ЕД мужчина человеческий НЕ-ЕД Мерранунггу gurringgi -wanggal -0 -a wakay 3НЕ-ЕД ?? «??» заканчивать МН ПРОШ окончен
'Люди Мерранунггу все «кончились» (=«умерли»).
Но что может означать для группы людей выражение умереть «полностью»? Несомненно, в предложениях типа (12b) wakay означает просто 'весь' (что и отражено в переводе Грина). Тот факт, что wakay может употребляться с неградуируемыми предикатами типа умирать, означает, что это слово передает не некоторое гибридное понятие 'полнота/всеобщность/весь', но имеет два отдельных значения: 1. полностью, 2. весь. Другие примеры, приводимые Грином (в частной беседе) подтверждают этот вывод. Например, если добавить wakay к предложению, означающему 'Он выдал дочерей замуж', полученное предложение может значить только 'Он выдал замуж ВСЕХ своих дочерей', а не 'Он ПОЛНОСТЬЮ отдал дочерей // выдал дочерей замуж'.
Имея в распоряжении подобного рода факты, мы, я полагаю, должны прийти к заключению, что в марритийел имеется лексическое оформление понятия 'весь', даже если сфера его употребления более ограничена, чем у английского слова all (см. также Evans 1995, о другом взгляде на понятие 'весь' в австралийских языках).