Полисемия и различные уровни употребления

Сказать, что 'если', 'из-за', 'весь' или 'не' (отрицание) суть лексические универсалии, значит утверждать, что во всех языках каждое такое понятие обязательно получает лексическое воплощение, но это не значит, что для каждого из этих понятий должно существовать специальное, отдельное слово.

Например, во многих языках австралийских аборигенов нет слова, которое означало бы 'из-за' и ничего больше, и часто слово (или морфема), означающее 'из-за', также значит 'от' или 'после'. Но это случай полисемии, и подразумеваемый смысл проясняется контекстом. Тот факт, что слово имеет два значения - 1. от и 2. потому что, или 1. после и 2. потому что, - не может помешать ему быть вполне пригодным средством для выражения смысла 'из-за' в предложениях, где интерпретация в виде 'от' или 'после' совершенно не годится. Факты такого рода абсолютно аналогичны причинным употреблениям в европейских языках слов, буквально значащих 'для-чего?', 'через-что?' или 'о-чем?'. Например, основное слово для 'почему' во французском это pourquoi ('для-чего'), в итальянском perche ('через-что'), в немецком warum (от was-r-um, букв, 'о-чем') и т. д. (ср. также употребление отчего в причинном значении в русском языке).

Я не хочу сказать, что при этом нет места неоднозначности, потому что полисемия часто приводит к возникновению неоднозначности. Но тот факт, что, например, английское предложение She was attached to the dog - 'она была привязана к собаке' может получить двойную интерпретацию, не означает, что слово attached 'привязан' не имеет двух различных значений (огрубленно, 1. быть прикрепленным, 2. любить). Задача отделения полисемии от неопределенности значения не из легких, и эти два явления легко могут быть спутаны, но разница между ними от этого не исчезает.

Предположим, например, что в некотором языке мы обнаружили слово, которое в одних контекстах лучше переводить как 'после', а в других наиболее удачным переводом будет 'из-за'. На основании чего можно решить, является ли это слово полисемичным (1. после, 2. потому-что), или просто получает различные контекстно обусловленные смысловые интерпретации?

Самое лучшее в подобных случаях - это точно сформулировать гипотезы и проверить их. Одна гипотеза состоит в том, что данное слово всегда имеет значение 'после', а все причинные оттенки возникают благодаря контексту. В соответствии с этой гипотезой любое предложение с данным словом должно иметь смысл при интерпретации с 'после'. Если мы, однако, увидим, что в некоторых случаях интерпретация с 'после' не позволяет получить осмысленное предложение, но оно получается при интерпретации 'из-за', тогда мы вынуждены постулировать полисемию.

Например, в английском языке слово and ('и') часто ассоциируется с причинной интерпретацией, но это не значит, что нам нужно вводить для and специальное каузальное значение, чтобы проинтерпретировать все предложения, в которых and может встретиться. Так, в предложении

Он упал и заплакал

причинная интерпретация подразумевается, но не является абсолютно необходимой, и предложение осмысленно, даже если предположить, что и (and) означает здесь одновременность событий, а не причину. Аналогично, в английском предложении

After her husband died, she fell ill

'После того как ее муж умер, она заболела'

причинная интерпретация (контекстно) подразумевается, но нет никакой необходимости постулировать отдельное причинное значение для after (так как интерпретация в терминах временного следования событий тем не менее вполне осмысленна).

С другой стороны, в австралийском языке янкуньтьятьяра аблативный суффикс, который в различных контекстах может интерпретироваться как 'от', 'после' или 'из-за', встречается в том числе и в предложениях, где темпоральная (секвенциальная) интерпретация не годится (Goddard 1994). Например:

- Почему ты плачешь? - У меня болит зуб. Это-ABL я плачу.

Секвенциальная ('после') интерпретация не годится для этого предложения, и, как настаивает Годдард, необходимо ввести отдельное значение 'из-за'.

Рассмотрим также следующее предложение (Wilkins 1989:186):

Ты должен пойти навестить свою мать [потому-что] она очень больна.

В аналоге этого предложения на языке аранда морфема Аблатива, переведенная здесь как 'из-за', может в других контекстах значить 'от' или 'после', но в данном контексте интерпретация в терминах 'от' или 'после' будет бессмысленной. Говорящий очевидным образом побуждает сына навестить мать во время ее болезни, а не после того. Если мы предполагаем, что для самих говорящих подобные предложения осмысленны, мы должны предположить и то, что рассматриваемая морфема полисемична и что у нее три разных смысла: 'от', 'после' и 'из-за' (Harkins, Wilkins 1994).

Слово (или морфема), которые могут интерпретироваться то как 'из-за', то как 'после', не могут иметь какого-то единого значения, «более абстрактного, чем 'из-за' или 'после'»: нет идентифицируемого значения, более абстрактного, чем 'из-за' и 'после' и при том содержащегося в них обоих. Если бы кто-либо взялся утверждать, что такое значение может быть, но у нас просто нет слова для его воплощения, я бы повторила вслед за Витгенштейном, что о том, о чем невозможно говорить, следует молчать. Семантические гипотезы, основанные на «призрачных значениях», для которых нет слов, не могут быть опровергнуты и потому им нет места в семантическом анализе.

С другой стороны, гипотеза об универсальном наборе семантических примитивов, включающих 'если' и 'из-за', открыта для эмпирической проверки (это подтверждается тем, что с течением лет данные из постоянно растущего множества анализируемых языков приводят к многочисленным пересмотрам первоначально предложенного списка примитивов; обзор см. Wierzbicka 1994).

Поэтому было бы неправильным считать, что, допуская полисемию, мы делаем нашу гипотезу о лексических универсалиях неуязвимой для критики с эмпирических позиций. Наличие полисемии необходимо доказывать, она не может быть постулирована без всяких на то оснований. Например, как было показано выше, гипотеза о том, что английское слово after полисемично относительно «секвенциального» и «каузального» значений, опровергается тем фактом, что в любом контексте after совместимо с секвенциальной интерпретацией.

Аналогично, если бы кто-нибудь захотел утверждать, что 'не-знать' является лексической универсалией и что в английском языке имеется для этого специальное слово (пусть даже и многозначное), ему не удалось бы отыскать в английском языке носителя лексического значения, для которого эта гипотеза могла бы быть состоятельной.

Вопрос состоит в том, можно ли вообще описывать данные различных языков мира в терминах единого набора гипотетических примитивов. Конечно, невозможно доказать, что предложенное множество примитивов является «единственно верным» и что люди во всем мире в самом деле думают в терминах этого множества, но можно показать, что предложенное множество примитивов «работает», что оно совместимо с данными из всех тех различных языков, которые были проверены с этой точки зрения (учитывая полисемию и, как я собираюсь показать ниже, различия в сфере употребления, объяснимые в терминах специфических факторов культуры).

Возвращаясь к 'из-за', я хочу добавить, что на данном этапе ни в коем случае нельзя утверждать, что существуют языки, в которых для выражения и 'из-за', и 'после' имеется только один лексический показатель. В частности, Годдард (Goddard 1994) отмечает, что в янкуньтьятьяра есть и другой показатель для 'после', а именно mala(ngka). Он также замечает, что даже если одна и та же морфема — маркер аблативного падежа (ABL) -nguru - рассматривается как показатель для 'из-за' и 'после', все равно имеются конструкции, ясно дифференцирующие оба значения: nyanga-nguru (этот-ABL) означает 'из-за этого', в то время как ara palula-nguru (время этот-ABL) означает 'после этого'.

Наличие различных конструкций как свидетельство полисемии лексических показателей семантических примитивов имеет столь важное значение, что я проиллюстрирую это еще одним примером (Amee Glass, устн. сообщение; см. также Glass, Hackett 1970).

В австралийском языке нгааньятьяра суффикс -tjanu может означать и 'из-за', и 'после'. Однако, если вопрос звучит как:

Nyaatjanu kukurraarnu?

что-TJANU бежать-ПРОШ,

это может значить только 'Почему он убежал?', а не 'Когда он убежал?'. С другой стороны, -tjanu может означать 'после', если оно употреблено в ответе на вопрос о времени:

Wanytjawara kukurrarnu?

'когда бежать-ПРОШ' 'Когда он убежал?

Turlkutjanu.

корробори-TJANU 'После корробори*'.

*(Корробори - народный танец у австралийских аборигенов - прим. пер.)

Обобщая, скажу, что полисемия может существовать и без различия синтаксических конструкций, как в случае с английскими словами attached или bank (ср. 'берег реки' и 'кредитный банк'). Однако, возможно, что в случае фундаментальных понятий, на которых основываются человеческая коммуникация и мышление (такие, как 'весь', 'если', 'из-за', 'после', 'я', 'ты'), полисемия допустима только в присутствии некоторых синтаксических различий (или различий в других типах показателей). Вопрос требует дальнейшего изучения, но следует заметить, что ни один известный язык не позволяет, чтобы одно и то же слово означало и 'ты', и 'я' - два универсальных семантических примитива, обычно встречающихся в совершенно одинаковых грамматических контекстах.

В дополнении к полисемии, также возможно, что (по ряду причин) два слова могут иметь одинаковое значение, но различные сферы употребления. Например, хотя все известные языки имеют специальные слова для 'ты' и 'я', сферы употребления этих слов могут очень сильно различаться. Так, в японском языке употребление этих слов обычно избегается, по много раз уже обсуждавшимся причинам культурного характера.

Аналогично, в различных культурах по разному относятся к интроспекции и «разговору об эмоциях» (ср. Lutz 1988). По этой причине количество терминов для обозначения эмоций может варьировать от нескольких - как в языке чепанг в Малайзии (ср. Howell 1981) - до нескольких сотен (как в английском языке). Различия в размерах словаря эмоций связаны со сферой употребления основного слова для 'чувствовать'. Так, английский глагол feel имеет очень широкую сферу употребления и свободно сочетается с различными словами, обозначающими эмоциональное состояние (например, I feel depressed - 'Я чувствую себя подавленно'), ощущения (например, I feel hungry - 'Я чувствую голод'), равно как и со словами, обозначающими внешние по отношению к субъекту ситуации (например, I feel abandoned - 'Я чувствую себя заброшенным', I feel betrayed - 'Я чувствую, что меня предали'). Однако, во многих других языках возможности для ведения разговоров об эмоциях весьма невелики, и употребление слова для 'чувствовать' ограничено очень небольшим числом сочетаний (ср. Goddard, Wierzbicka 1994). Но это не значит, что значение английского слова feel сильно отличается от значений аналогичных слов с более узкой сферой употребления в других языках, или что в языке, в котором самое близкое соответствие английского feel имеет более узкую сферу употребления, не найдется слова, воплощающего понятие 'чувства' (то есть именно то значение, которое кодируется английским глаголом feel).