Основные принципы младограмматизма

В конце 70-х гг. 19 в.-20-е гг. 20 в. развитие сравнительно-исторического языкознания и лингвистического компаративизма в целом ознаменовалось превращением языкознания в весьма точную науку со сложным методологическим аппаратом и строгой техникой анализа, а также развитием различных лингвистических школ и направлений.

Младограмматизм - ведущее направление в мировой лингвистике 1870-1910-х годов. Младограмматики в узком смысле — это школа немецких ученых, выдвинувшихся в 1870-х годах: А. Лескин (1840-1916), Б. Дельбрюк (1842-1922), Г. Пауль (1846-1921), Г. Остхоф (1847-1909), К. Бругман (1849-1919); первоначальным центром младограмматизма был Лейпцигский университет, позднее это направление стало господствующим в большинстве немецких университетов. Само название «младограмматики» (нем. Junggrammatiker) первоначально было иронически употреблено Ф. Царнке, немецким филологом старшего по отношению к этим ученым поколения, однако К. Бругман подхватил его и превратил в самоназвание научного направления; под ним оно и вошло в историю языкознания.

11Если понимать младограмматизм более широко, то к нему можно отнести многих ученых, современных школе младограмматиков и близких к ним по идеям: В. Томсена (1842-1927) и К. Вернера (1846-1896) в Дании, Г.И. Асколи (1829-1907) в Италии, А.А.Шахматова (1864-1920) и А.И.Соболевского (1856-1929) в России и некоторых других. Частично разделяли взгляды младограмматиков, но расходились с ними по некоторым вопросам У.Д. Уитни (1827-1894) в США, Ф.Ф.Фортунатов (1848-1914) в России, А. Мейе (1866-1936) во Франции и др. Можно выделить следующие направления:

1) Лейпцигский университет – первоначальный центр младограмматизма, их основные положения: нельзя ограничиваться только письменными памятниками, нужно учитывать современные языки и диалекты; призывали изучать психофизический механизм человека (язык существует в индивиде, нужно изучать реального человека); сформулировали звуковой закон; индивидуальный психологизм; выдвинули принцип историзма.

2) Московская школа: - психологический подход к языку; проявляли интерес к проблеме «язык и мышление»; рассматривали язык как социальный феномен; анализировали становление литературного языка; проводили реконструкция индоевропейского праязыка.

3) Казанская школа: Иван Александрович Бодуэн де Куртенэ. Первая формулировка фонологической теории: признавали психологизм, подчеркивали социальный характер; стремились к теоретическим обобщениям, к постановке кардинальных проблем. И.А. Бодуэн де Куртенэ в своей книге «Избранные труды по общему языкознанию» обозначил связь лингвистики с психологией и социологией, синхронный подход к языку. Он говорил, что нет языковых законов, что единственная реальность – язык индивидуума.

11Оставаясь в русле доминировавшей в 19 в. историцистской познавательной установки, младограмматики сохранили присущие лингвистике 19 в. представления о языкознании как исторической науке и о сравнении родственных языков как главной задаче лингвистических исследований. По основной специализации все ведущие младограмматики были индоевропеистами, хотя некоторые их современники пытались применить младограмматическую методику к сравнительно-историческому изучению и других языковых семей, в частности семитской, тюркской, уральской. В то же время младограмматики были позитивистами по своему мировоззрению и отказывались от каких-либо обобщений, непосредственно не опирающихся на факты, к которым были склонны их предшественники, прежде всего А. Шлейхер. Они отказались, в частности, от изучения происхождения языка, общих закономерностей языкового строя, единственной научной классификацией языков признавали генетическую.

11Младограмматики сознательно ограничивали свои задачи анализом конкретных фактов, относящихся к истории языков, и первичным обобщением этих фактов. Изучение языков вне их истории, в том числе языков современных, они рассматривали как чисто «описательное», не способное что-либо объяснить. В то же время они больше, чем их предшественники, обращались к описанию современных языков и диалектов с целью обнаружения в них не нашедших отражения в письменных памятниках явлений, позволяющих реконструировать историю языковых групп и семей. Младограмматики обращали большое внимание на точность и четкость методики исследований. Сравнительно-исторический метод, позволяющий с высокой степенью надежности реконструировать древние, не засвидетельствованные в памятниках языковые состояния, формировался в течение большей части 19 в. несколькими поколениями ученых, но именно младограмматики в основном завершили его создание, доведя свои исследования до уровня строгости, уникального для гуманитарных наук 19 — начала 20 вв.

11Конечной целью исследований младограмматиков, как и их предшественников, была реконструкция праязыка для индоевропейской семьи, от которого через ряд промежуточных состояний произошли современные индоевропейские языки. Однако, в отличие от А. Шлейхера, они уже не претендовали на восстановление реально существовавшего языка, понимая, что многое в нем воссозданию не поддается. Наиболее четко позитивистскую точку зрения на праязык выразил А. Мейе: праязык — лишь совокупность соответствий между языками, которые признаются родственными; эти соответствия как-то отражают реальность, однако лингвистика не может ничего сказать об этом отражении.

11Как и другие языковеды 19 в., младограмматики стремились проследить путь исторического развития тех или иных корней и форм языка от праязыкового состояния до современности. Основное внимание при этом обращалось на изучение звукового развития, выявление правил звуковых изменений, а также объяснение исключений из этих правил. В связи с этим младограмматики сохранили введенное А. Шлейхером понятие языкового закона. Согласно их представлениям, каждое звуковое изменение происходит механически, по законам, не знающим исключений, во всех словах, в которых имеется данный звук (исключения из действия законов возможны либо при действии какого-то другого закона, ограничивающего данный закон, либо при изменении слов по аналогии: в числительном девять в славянских языках начальный звук не закономерен; ср. романские и германские языки, где соответствующие числительные начинаются с носового; по-видимому, в славянских языках числительное изменилось по аналогии с десять).

11Младограмматики пытались устанавливать определенные закономерности и в развитии грамматики, и в развитии значений слов. Однако здесь им не удалось установить столь же строгие законы, как в области исторической фонетики. Младограмматики принципиально ограничивались выяснением звуковых переходов в истории языков, отказываясь от попыток объяснения причин этих переходов. Звуковые и другие изменения они рассматривали изолированно друг от друга, не стремясь рассмотреть систему языка в целом.

Стремясь к строгости сравнительно-исторического метода, младограмматики редко пытались строить какую-либо лингвистическую теорию; Б. Дельбрюк считал, что хорошее описание конкретного языка может быть совместимо с любой теорией. Единственным трудом общетеоретического характера в школе младограмматиков была книга Г. Пауля Принципы истории языка (Пауль,1960). В этой книге обосновывается исторический подход к языку и высказывается особое представление о языке. По мнению Пауля, язык — явление индивидуальной психики: «Мы должны признать, что на свете столько же отдельных языков, сколько индивидов… Когда мы объединяем языки других индивидов в одну группу и противопоставляем ей языки других индивидов, мы всегда отвлекаемся от одних различий и принимаем в расчет другие. Здесь есть где разгуляться произволу» (Пауль, 1960, 43). Язык индивида — психическая реальность, он непрерывно изменяется. Изменения происходят лишь внутри психических организмов, и изменение языка — всего лишь метафора; однако некоторые изменения постепенно закрепляются у всех или подавляющего большинства индивидов. С такой точкой зрения не были согласны А. Мейе и другие французские лингвисты, подчеркивавшие социальный характер языка.

Кризис младограмматического направления в языкознании

11К началу 20 в. обозначился кризис младограмматизма, слишком сужавшего объект лингвистики, отказывавшегося от объяснения многих фиксировавшихся им фактов. Изначально направление младограмматизма было реакцией на достижения двух предшествовавших периодов развития исторического языкознания. Младограмматики отказались от многих идей первой половины 19 в. (единство глоттохронологического процесса; переход языков от первоначального аморфного (корневого) состояния через агглютинацию к флективному строю; идеи В. фон Гумбольдта о внутренней форме языка, обусловленной национальным «духом» народа; учение А. Шлайхера о языке как природном организме и о двух периодах в жизни языка - творческом доисторическом, когда происходило становление форм языка, и историческом, когда происходило разрушение этих форм). 11Младограмматики обратились к изучению говорящего человека, к трактовке языка как индивидуально-психического явления, обеспечивающего общение и понимание благодаря одинаковым условиям жизни говорящего и слушающего, благодаря общности возникающих в их душах комплексов представлений. Они стали определять язык не как природное, а как общественное установление, которое не стоит вне людей и над ними, не существует само для себя, а существует по-настоящему только в индивиде.

11Идеи младограмматиков критиковали с разных позиций: одни ученые (К.Фосслер и др.) развивали игнорировавшиеся младограмматиками идеи В. фон Гумбольдта, другие (в частности, Г. Шухардт) стремились преодолеть кризис сближением лингвистики с историей, археологией, этнографией и другими науками. Многие современники младограмматиков не принимали их фетишизациии понятия фонетического закона. В ходе многолетних дискуссий и критики младограмматических позиций в этом вопросе был открыт ряд других звуковых законов (К. Вернер, Ф. де Соссюр, Ф.Ф. Фортунатов, А. Лескин, Г. Хирт). Появились попытки формулировать наличие - по аналогии с фонетическими - законов, описывающих явления синтаксиса (Я. Ваккернагель).

11Наиболее научно плодотворной оказалась критика младограмматизма, с которой еще в 80-х годах 19 в. выступили Н.В. Крушевский и (менее последовательно) И.А. Бодуэн де Куртенэ, а в начале 20 в. — Ф. де Соссюр. Эти ученые, в частности, выдвинули идеи об изучении закономерностей языка, не связанных с его историческим развитием, о системном исследовании языка. Идеи этих лингвистов, прежде всего Ф. де Соссюра, стали основой лингвистического структурализма. Выход в свет в 1916 «Курса общей лингвистики» Соссюра стал концом эпохи младограмматизма в языкознании. Однако в области реконструкции праязыков и изучения исторического развития конкретных языков методика младограмматиков, а зачастую и их теоретические идеи имеют распространение вплоть до нашего времени.

11Присущие классическому (немецкому) младограмматизму слабые стороны обусловили стремление или усовершенствовать младограмматическую технику лингвистического описания, или выдвинуть в противовес младограмматизму свои исследовательские программы. Младограмматиков характеризовали: боязнь теории и философии языка, широких теоретических обобщений; стремление ограничиться только индуктивным подходом и эмпирическими обобщениями; фактические несостоятельное индивидуально-психологическое понимание языка, приводившее к отрицанию реальности общего для данного народа языка, к объявлению общего языка научной фикцией; ограничение внутренней историей языка и недооценка связей истории языка с историей общества; атомизм, проявившийся в недостаточном учете системной взаимообусловленности языковых явлений; невнимание к проблемам диалектного членения праязыка и вообще индоевропейских древностей; пренебрежительное отношение к описанию языка в более существенном для говорящего человека в синхроническом плане.

11Критика слабых сторон младограмматизма велась с разных методологических позиций в работах Г. Курциуса (ученика А. Шлайхера), Хуго Шухардта (подвергшего резкой критике младограмматическое понимание фонетических законов и предложившего взамен теории распада индоевропейского праязыка теорию смешения и скрещивания языков, поставившего под сомнение целостность языка в географическом пространстве и говорившего о географической непрерывности языков и диалектов), Жюля Жильерона (одного из основоположников лингвистической географии, результаты которой ставили под сомнение тезис о наличии фиксированных границ между диалектами), Антуана Мейе (одного из представителей социологического направления во французском языкознании, искавшего причины языковых изменений в социальных факторах и видевшего в праязыке лишь гипотетическую систему соответствий между родственными языками), Карла Фосслера (последователя философии Бенедетто Кроче и основоположника эстетического направления в языкознании, осудившего увлечение младограмматиков фонетикой и их механицизм, предложившего поставить во главу лингвистического описания стилистику -- исходя из признания решающей роли в языковых изменениях эстетического фактора и индивидуального поэтического творчества выдающихся личностей), итальянских неолингвистов Маттео Джулио Бартоли, Джулио Бертони, Витторе Пизани, Джулиано Бонфанте (не принявших утверждений о непреложности фонетических законов и в основном разделявших идеи Х. Шухардта, Б. Кроче, К. Фосслера и внесших серьезный вклад в развитие принципов и методов ареальной лингвистики), представителей немецкого неогумбольдтианства (Лео Вайсгербер и др.).

Гуго Шухардт и его критика фонетических законов, выдвинутых младограмматиками

11В начале XX в., когда вслед за крупными открытиями, сделанными в области языкознания с помощью младограмматических методов исследования, наступил период относительного затишья, поднимается ожесточенная критика младограмматизма. К этому периоду, который иногда определяется как период кризиса в языкознании, относится создание новых лингвистических школ, находящихся в резкой оппозиции к младограмматизму. Сюда относится школа «слов и вещей», с которой был связан Гуго Шухардт, возглавляемая Карлом Фосслером школа эстетического идеализма и оформившаяся несколько позднее так называемая неолингвистика. Все эти школы имеют общие точки соприкосновения, особенно в критике младограмматических доктрин, но вместе с тем обладают и рядом своеобразных черт.

11Оформление школы «слов и пещей» относится к 1909 г., когда начал выходить издаваемый Р. Мерингером журнал «Worter und Sachen» («Слова и вещи»), откуда и название этой школы. Эта школа ставила своей целью изучение истории слов не только на основе лингвистического анализа, а и в связи с историей вещи («Слово существует лишь в зависимости от вещи»). По характеру своей концепции она замыкалась в кругу проблем этимологии, лексикологии и семасиологии. Но главный представитель этой школы, австрийский лингвист Гуго Шухардт (1842 — 1928), в своем научном творчестве фактически был шире выдвинутых ею теоретических положений.

Г. Шухардт, которого иногда называли одним из виднейших языковедов всех времен, интересовался широким кругом проблем, смело шел навстречу самым сложным вопросам, выдвигал новые проблемы и неутомимо работал над изучением разнообразных языков, хотя основной областью его исследований были романские языки. Его перу принадлежит огромное количество работ, публиковавшихся главным образом в периодических изданиях. Извлечения из его основных работ по вопросам общего языкознания были изданы сборником в 1922 г. (Hugo Schuchardt-Brevier. Второе, расширенное издание — в 1928 г. В 1950 г. Издательство иностранной литературы выпустило его «Избранные статьи по языкознанию»).

11Г. Шухардт был сильнее в критике, чем в творческом создании; относительное он часто превращал в абсолютное, делал вывод о бессилии науки о языке, если оказывалось невозможным немедленно получить исчерпывающее решение проблемы.

11Язык Г. Шухардт считал продуктом говорящего индивида; положение, условия жизни индивида, его характер, культура, возраст и т. д. оказывают, по его мнению, прямое влияние на язык, создают определенный индивидуальный «стиль», который затем путем имитации генерализуется.

Основную причину языкового изменения Г. Шухардт видел в беспрерывных языковых скрещениях. Позднее акад. Н. Я. Марр широко использовал этот тезис в своих теориях.

11Г. Шухардт, выступая против младограмматиков, отрицал закономерность в звуковых изменениях, возможность деления истории языка на четко разграниченные хронологические периоды, наличие границ между отдельными говорами, диалектами и языками Это последнее утверждение одной стороной направлено против фонетических законов (нет. пространственных границ их действия), а другой — против генеалогической классификации языков по принципу их родства. Вместо генеалогической классификации языков он выдвигал теорию «географического выравнивания» — непрерывность переходов одного языка в другой в соответствии с их географическим положением — и учение об «элементарном» родстве языков, построенном на общности психической природы людей.

11Одна из его статей называется «О фонетических законах (против младограмматиков). В самом начале ее говорится: «Единственный тезис, который может быть признан безусловным и бесспорным достоянием так называемой младограмматической школы, — это тезис о непреложности фонетических законов. Мы встречаем его также в работах, предназначенных скорее для учащихся и широкой публики, чем для специалистов, и притом иногда без всякого упоминания о тех энергичных возражениях, которые против него выдвигаются» (Шухардт, 1960, 304). И далее: «Характер отмеченного тезиса младограмматиков, что признано и ими самими, исключает возможность применения индуктивной системы доказательства. 11Попытки же доказать его правильность с помощью дедуктивной аргументации я считаю неудачными, так как они базируются на явно искусственных положениях: в них не учитываются едва уловимые, но тем не менее существующие различия; переходные формы считаются взаимно исключающими друг друга; то, что найдено эмпирически, объясняется априорным, сложное — простым» (Шухардт, 1960, 304). То есть, здесь говорится о том, что сами младограмматики оставляют свой основной тезис бездоказательным и не реагируют на замечания, которые пытаются этот тезис опровергать.

11Далее Шухардт говорит, что основное положение младограмматизма о соотношении психического и физиологического уровней в бытовании языка также не выдерживает никакой критики: «Там, где изменение того или иного звука, будь то индивидуальное отклонение, или естественный, или благоприобретенный дефект речи, объясняется физиологической причиной, — там, разумеется, обращаться к аналогии незачем; напротив, если мы сталкиваемся с исключениями по аналогии, то необходимо отказаться от мысли о действии чисто физиологических причин. Психологическая природа одного из скрещивающихся факторов указывает на такую же природу второго. Нечто подобное имел в виду, по-видимому, уже Курциус, у которого мы находим следующее: «Сила, создающая аналогию, должна обладать чертами сходства с той силой, на которую она оказывает воздействие».

11Таким образом, на наших глазах ликвидируется противоречие между физиологическими и психическими факторами, и поскольку мы правильно понимаем их внутренние взаимоотношения, постольку нами уясняются также и внешние» (Шухардт, 1960, 306).

11Критикуя выдвигаемую младограмматиками неоспоримость фонетических законов, Шухардт подчеркивает их самоограничение. «Считают, что учение о фонетической непогрешимости вносит в научное исследование большую строгость. Однако сторонники этого взгляда исходят здесь из ошибочного положения: строгость научного исследования должна проявляться не в объекте, а в субъекте его, не в установлении более строгого закона, а в более строгом следовании тому закону, без которого невозможна никакая наука и который обязателен для всякой науки, т. е. закону причинности. Это строгое следование данному закону вырабатывается само собой в неуклонном прогрессе науки, и оно же приводит к постепенному изменению ее характера: наука перестает быть описательной и переходит к истолкованию фактов. В языкознании вначале, прежде чем взяться в широком объеме за исследование причин возникновения тех или иных явлений, также много занимались собиранием фактов. Однако считать это временное самоограничение отрицанием принципа, что различные следствия имеют различные причины, кажется мне грубым искажением истины» (Шухардт, 1960, 307). В конце статьи Шухард отмечает, что языкознание – общая наука и не следует разрывать ее на части, ограничивать их искусственно, отгораживаться от ранее выдвинутых идей, как младограмматики: «Всякое частное языкознание переходит в общее, должно быть составной частью его, и чем выше будет подниматься в научном отношении общее языкознание, тем решительнее оно будет отбрасывать все случайное и эмпирическое. При самом тщательном исследовании частных вопросов мы обязаны не терять из виду общее, так сказать, самое общее; мы должны погрузиться в науку, чтобы затем подняться над нею, служить ей, чтобы овладеть ею» (Шухардт, 1960, 311).

Позитивизм К. Фосслера

11Глава школы эстетического идеализма К. Фосслер (1872 — 1947) был не только лингвистом, но и литературоведом (специалистом в области романской филологии). В 1904 г. он опубликовал свою программную работу «Позитивизм и идеализм в языкознании». Изложенной в этой книге концепции он остался верен до конца своей жизни. Последующие его работы «Язык как творчество и развитие» (1905), «Избранные статьи по философии языка» (1923), «Дух и культура в языке» (1925), а также многочисленные статьи либо детализируют высказанные в первой книге положения, либо включают их в более широкие культурно-исторические рамки, исследуя отношения языка и речи, религии, науки, поэзии и т. д.

11Лингвистическая концепция К. Фосслера в методологическом отношении строится на трех основах: в более общем плане — на философии идеализма, а в собственно лингвистическом плане — на философии языка В. Гумбольдта и на взглядах итальянского философа и эстетика Бенедетто Кроче. Сам К. Фосслер всячески подчеркивает идеалистическую сущность своей концепции и с сугубо идеалистических позиций ведет острую полемику с младограмматиками, которых он определяет как позитивистов.

Язык К. Фосслер рассматривал как явление индивидуального творческого акта. Именно в силу творческого характера языка первоначальным стимулом всякого языкового изменения и, следовательно, всего процесса развития языка К. Фосслер считал эстетический фактор, что в конечном счете ставит язык в один ряд с другими явлениями, подлежащими ведению эстетики. Ввиду указанных предпосылок созданную им школу определяют как школу эстетического идеализма.

11Взгляды К. Фосслера с большой четкостью сформулированы им самим в его указанной выше программной работе. В частности в ней он говорит: «Наше деление на эстетическое и историческое рассмотрение языка не внесет нового дуализма в филологию. Эстетическое и историческое в нашем понимании не противопоставляются друг другу; они соотносятся друг с другом приблизительно так же, как в позитивистской системе описательная и повествовательная грамматики, с которыми, однако, не следует Смешивать (или тем более отождествлять) наши категории. Терминами «эстетический» и «исторический» мы обозначаем разные аспекты одного и того же метода, который в своей основе всегда может быть только сравнительным. Если сравнению подвергаются языковые формы выражения и соответствующая психическая интуиция, то тогда мы имеем эстетическое рассмотрение, т. е. интерпретацию «смысла» формы выражения. Всякий, кто слышит или читает сказанное или написанное, осуществляет эту деятельность, разумеется, сначала бессознательно и ненаучно. Но как только он начинает делать это намеренно и квалифицированно, раздумывая над своими интерпретациями, он уже вступает в область эстетического языкознания. Если же сравнивают друг с другом различные или тождественные формы выражения, исследуют их этимологические связи, то тогда мы имеем исторический способ рассмотрения, который, однако, продолжает оставаться эстетическим; эстетически интерпретированный факт в этом случае истолковывается исторически и включается в процесс развития языка» (Фосслер, 1960, 323).

11К. Фосслер выдвинул перед языкознанием ряд новых задач: лингвистическое изучение стилистики, определение взаимоотношений языка писателей и общенародного языка, связь истории культуры с развитием языка и др. Разрешение этих задач самим К. Фосслером носит глубоко субъективный характер, обусловленный идеалистическими основами его метода.