1.Проблема соотношения языка и мышления.

Современные представления о

психофизиологической основе мышления

Как известно первейшая функция языка – коммуникативная. Назначение языка – служить орудием общения (обмен мыслями). Но язык не только средство передачи «готовой мысли». Он и средство самого формирования мысли. Выдающийся отечественный психолог Лев Семенович Выготский (1896 – 1934) говорил: «Мысль не просто выражается в слове, но и совершается в слове».

Мыслеформирующая – вторая центральная функция языка, наряду с коммуникативной. Органическое единство двух центральных функций языка делает язык хранителем общественно-исторического опыта. Таким образом, язык, будучи орудием закрепления, передачи и хранения информации, тесно связан с мышлением, со всей духовной деятельностью людей, направленной на познание внешнего мира, на его отображение в человеческом сознании. Язык и мышление, образуя диалектическое единство, не составляют тождества: это разные, хотя и взаимосвязанные явления.

Когда мы говорим о связи языка и мышления, мы неизбежно перемещаемся в сферу других наук, в частности, философии и психологии. Для того чтобы хотя бы в целом понять, как взаимосвязаны язык и мышление, необходимо вспомнить о том, что речь идет, в первую очередь, о психических процессах человека, которые включают ощущение, восприятие, мышление, память, сознание. Как и все, что касается творческой деятельности человеческого мозга, эти процессы не поддаются непосредственному наблюдению и могут быть лишь смоделированы в научном описании. И, конечно, в зависимости от того, в рамках какой науки дается такое описание, определения каждого из этих процессов могут варьироваться.

С точки зрения соотношения языка и мышления нас, в первую очередь, интересуют такие процессы как сознание, память и мышление.

Сознание часто определяется как высшая форма психики, совокупность психической деятельности человека (включающая интеллект, чувства, волю). Психологический словарь дает следующее определение: «Сознание – свойственный человеку способ отношения к объективной действительности, опосредованный всеобщими формами общественно-исторической деятельности людей».

Память представляет собой совокупность процессов хранения и переработки информации. Часто память называют «хранилищем знаний». Однако не следует забывать, что это выражение – лишь метафора, поскольку память представляет собой исключительно сложный феномен; в памяти знания не только «хранятся», они постоянно перерабатываются: обобщаются, расширяются, сужаются, устанавливаются их связи с другими знаниями и т.д. Ученые различают разные виды и типы памяти (оперативную, кратковременную, долговременную), а также разные виды знаний. К этому вопросу мы еще вернемся.

В таком контексте мышление определяется как «высшая форма творческой активности человека, психический процесс отражения действительности». С точки зрения логики мышление рассматривается как способность мыслить и рассуждать, делать умозаключения и оценки. Евгений Николаевич Панов говорит о том, что мышление есть «не что иное, как оперирование с множеством дискретных, отграниченных друг от друга понятий. Вещественными символами этих понятий являются слова и высказывания нашего языка».

По форме и характеру мыслительного процесса мышление может быть вербальным и невербальным (образным).

Невербальное мышление осуществляется с помощью наглядно-чувственных образов, возникающих в результате восприятия впечатлений действительности и затем сохраняемых в памяти и воссоздаваемых воображением. Человек пользуется невербальными формами мышления в сочетании с вербальным мышлением. Мыслительная деятельность имеет невербальную природу при решении творческих задач технического характера (связанных, например, с пространственной координацией и движением частей механизмов). Решение подобных задач обычно не протекает в формах внутренней (внешней) речи. Это особое «техническое» мышление. Близко к этому мышление шахматиста. Особый тип наглядно-образного мышления характерен для творчества живописца, скульптора, композитора.

Вербальное мышление оперирует понятиями, закрепленными в словах, суждениями, умозаключениями, анализирует и обобщает, строит гипотезы и теории. Оно протекает в формах, установившихся в языке, то есть осуществляется в процессах внутренней или внешней речи. О внутренней речи в концепции Николая Ивановича Жинкина мы уже упоминали при обсуждении процессов понимания текста (и еще будем к ним возвращаться). Язык определенным образом организует знания человека о мире, расчленяет и закрепляет эти знания и передает другим людям.

Таким образом, мышление человека многокомпонентно. Мышление – сложная совокупность различных типов мыслительной деятельности, сменяющих друг друга и нередко выступающих в синтезе. Можно сказать, что вербальное мышление – один из компонентов человеческого мышления, хотя и важнейший.

Сложность структуры человеческого мышления подтверждается данными о работе головного мозга. Данные нейролингвистики (научная область, изучающая механизмы центральной нервной системы, головного мозга, в первую очередь, ответственные за понимание речи и говорение) свидетельствуют о психофизиологической основе мышления.

Принципиальная особенность нашего мозга состоит в так называемой функциональной асимметрии головного мозга, т.е. в определенной специализации функций левого и правого полушарий, которые иногда называют, соответственно, речевым и эмоциональным. Изучение мозговой организации речевой деятельности человека позволило сделать важный вывод: речевой процесс опирается на ряд совместно работающих зон мозговой коры, имеющих свое специфическое назначение.

У большинства людей в левом полушарии расположены зоны порождения и восприятия речи, т.н. зоны Брока и Вернике (по именам французского анатома П. Брока и немецкого психиатра К. Вернике). Левое полушарие – «речевое», а тем самым, обычно, и доминантное. Оно ответственно за логико-грамматическую расчлененность и связность нашей речи, за её форму и, по-видимому, за абстрактную лексику, то есть за аналитическое абстрактное мышление. При афазиях (нарушениях речи), обусловленных травмами левого полушария, речь теряет грамматическую правильность и плавность.

Правое полушарие теснее связано с наглядно-образным мышлением, со зрительными, пространственными, звуковыми или иными образами, а специально в области языка – с предметными значениями слов, особенно конкретных существительных. Оно характеризуется нерасчлененным, но зато и более целостным восприятием мира и является источником интуиции. При заболеваниях, поражающих правое полушарие, грамматическая правильность высказывания может сохраняться, но речь становится бессмысленной. В норме оба полушария работают в непрерывном контакте друг с другом, обеспечивая все поведение человека, его мышление и речь.

Функциональная асимметрия мозга формируется в детстве. В раннем детстве возможным оказывается «аварийное» перераспределение функций мозга в случае каких-либо нарушений его деятельности (например, в результате заболевания или травмы). Однако если функциональное распределение уже осуществилось, такая аварийная передача функций оказывается невозможной, поэтому в результате заболевания или травмы у взрослого человека некоторые из них могут быть утрачены.

Овладение языком действует как «пусковой механизм» для нормального становления полушарной специализации. Если в надлежащее время этого не происходит, то, как утверждает Сюзан Кёртис, кортикальная ткань (т.е. ткань коры головного мозга), в норме предназначенная для речи и связанных с ней способностей, может подвергнуться атрофии.

Как указывает Юрий Сергеевич Маслов, язык связан со всей психической деятельностью человека, т.е. не только с мыслью, но также с чувствами и волей. У ребенка первые проявления речи направлены не столько на осуществление познавательной деятельности, сколько на выражение волевых побуждений и требований. На раннем этапе младенчества развитие речи и интеллектуальное развитие мало связаны друг с другом. Но постепенно обе линии развития объединяются, и примерно с 2-х летнего возраста язык становится важнейшим средством формирования мысли ребенка и его приобщения к опыту взрослых.

Разнообразие языков мира не подрывает принципиального единства человеческого мышления, единства законов логики, по которым протекает мыслительная деятельность. Однако инвентарь понятий, зафиксированных в словах и грамматических формах, конечно, отличается от языка к языку.

Интересно, что слова, обозначающие в разных языках близкие явления, часто оказываются не только нетождественными, но и не всегда сопоставимыми. Это хорошо известно людям, владеющим иностранными языками, особенно профессиональным переводчикам. Например, русским словам голубой и синий в английском языке соответствует лишь одно слово blue; в русском языке имеются наименования частей верхней конечности: рука и кисть, но второе обычно не используется в речи (мы говорим: взять за руку, пожать руку). В английском же оба слова, arm и hand, входят в идиоматику языка (take me by the hand, to give one's arm to smb), так же как и слова finger и toe, имеющие в русском языке лишь одно соответствие палец.

Различными способами в разных языках выражаются и другие лексические (например, называния родственных отношений: отдельное слово практически для каждого отношения в русском и in-laws для всех в английском) и грамматические категории (например, грамматические признаки категории рода и др.). На основании анализа подобных несоответствий в середине XX века была выдвинута гипотеза лингвистической относительности, которая имеет огромное значение в истории лингвистики. Эта гипотеза связана с именами американского лингвиста и антрополога Эдуарда Сэпира (1884-1939) и Бенжамена Уорфа (1897-1941). Согласно этой гипотезе, не только язык, но и «видение мира» оказывается у разных народов разным. Каждый народ видит мир через призму своего языка и поэтому мыслит и действует иначе, чем другие народы. Можно говорить о том, что сторонники гипотезы лингвистической относительности заблуждались в том, что придавали исключительное значение в этих различиях мышления языку. Видимо, на самом деле нужно говорить о том, что законы мышления (принципы отражения действительности в сознании человека, законы формирования понятий на основе обобщения признаков явлений и категоризации, законы оперирования сформированными понятиями, принципы хранения и обработки информации и т.д.) являются общечеловеческими. Но «конкретный инвентарь» языка варьируется от языка к языку и от эпохи и эпохе. Эти различия проявляются и наблюдаются в языке. Они обусловлены различиями в общественной практике, то есть в культурно-историческом опыте народов.