Антропоцентрическая сущность лингвокультурологии как научной филологической дисциплины

В самом кратком варианте вопрос о сущности и задачах лин­гвокультурологии был сформулирован следующим образом: «Включена ли культура в язык, если — да, то — как?»*.

Самим своим возникновением ответив утвердительно на пер­вую часть этого вопроса, Лингвокультурология в данный момент своим развитием отвечает на вопрос «как?», который потенци­ально предполагает широкую парадигму разноуровневых отве­тов. Лингвокультурология оказывается перед сложнейшей за­дачей адекватного и объективного описания путей отражения культуры в различных единицах языковой системы.

Личность становится естественным связующим звеном меж­ду языком и культурой в качестве «человеческого фактора» (Э. Бенвенист), выделяемого в качестве базисного в обеих фун­даментальных для лингвокультурологии сущностях.

Общепринятым на сегодняшний день представляется тезис: «Язык антропоцентричен: он предназначен для человека, и вся языковая категоризация объектов и явлений внешнего мира ориентирована на человека; это общая черта всех языков»**. Проблема личности во взаимодействии языка и культуры ста­новится непосредственным предметом лингвокультурологии при трансформации ее в реальную плоскость «лингвистически выраженной языковой личности».

Обращаясь к человеку как носителю и творцу языка и куль­туры, «языковой личности», обладающей собственной «языко­вой картиной мира», Лингвокультурология заявляет о своей ориентации «на человеческий, а точнее на культурный фактор в языке и на языковой фактор в человеке. А это значит, что Лин­гвокультурология — достояние собственно антропологической парадигмы науки о человеке»***.

Понятие «человеческий фактор» в языке, присутствие в нем «конкретной языковой личности» (Богин, Караулов, Халеева) в современных лингвистических исследованиях неотделимы от известного понятия «языковая картина мира».

* Тарасов Е.Ф. Язык и культура: методологические проблемы // Язык и культура: Сборник обзоров. М:, 1987. С. 29.

** Падучева Е.В. Феномен Анны Вежбицкой // Анна Вежбицкая: Язык. Культура. Познание. М., 1997. С. 21.

*** Телия В.Н. Русская фразеология. Семантический, прагматический и лингвокультурологический аспекты. М., 1996. С. 222.

Термин «языковая картина мира», уверенно вошедший в на­учный арсенал лингвокультурологии и понимаемый исследо­вателями как зафиксированная в языке схема восприятия, кон­цептуализации и систематизации действительности, восходит к известной гипотезе лингвостической относительности, соглас­но которой структура языка и языковая семантика коррелируют со способом познания у того или иного народа. «Мы расчленяем природу в направлении, подсказанном нашим родным языком. Мы выделяем в мире явлений те или иные категории и типы совсем не потому, что они самоочевидны, напротив, мир предстает перед нами как калейдоскопический поток впечатлений, который должен быть организован нашим сознанием, а это значит, в ос­новном — языковой системой, хранящейся в нашем сознании»*.

Понятие картины мира относится к числу фундаментальных понятий, выражающих специфику человека и его бытия, взаимо­отношения его с миром, представляя собой «исходный глобальный образ мира, лежащий в основе мировидения человека, репрезенти­рующий сущностные свойства мира в понимании ее носителей и являющийся результатом всей духовной активности человека» **.

Исследователи культуры обращают внимание на факт много­образия картин мира зависящего, прежде всего, от субъекта кар­тины мира. «В строгом смысле слова, существует столько картин мира, сколько имеется наблюдателей, контактирующих с миром. Субъектом картины мира, смотрящим на мир и изображающим свое видение, могут быть: 1) отдельный человек, 2) отдельная группа людей, 3) отдельный народ, 4) человечество в целом (Роль человеческого фактора в языке, 1988, с. 32). Многовариантность картины мира зависит от общественного опыта человека, т. е. «существует столько картин мира, сколько имеется "миров", на которые смотрит наблюдатель. Итогом такого мировидения и яв­ляются соответствующие картины мира — мифологические, ре­лигиозные, философские, научные»***.

Если идея о возможности реконструкции общей картины ми­ра, а также ее разновидностей (философской, научной и т. д.) бы­ла высказана в сравнительно недавнее время, то мысль о сущест­вовании особого языкового мировидения была сформулирована

* Уорф Б. Наука и языкознание // Новое в лингвистике. Вып. 1. М., 1960. С.174.

** Роль человеческого фактора в языке: язык и картина мира. М., 1988. С.21.

*** Роль человеческого фактора в языке: язык и картина мира. М., 1988. С.33

В. Гумбольдтом как научно-философская проблема еще в начале XIX в. Гипотеза лингвистической относительности, определив­шая рамки исследований языковой картины мира, языкового мировидения в XX в., в современных отечественных филоло­гических исследованиях квалифицируется далеко не одно­значно: от полного или частичного принятия до совершенного отрицания или даже лишения ее статуса полноценной научной гипотезы. Большинство исследователей, занимающихся вопро­сами взаимоотношения языка и культуры, языка и мышления, обращаются к гипотезе лингвистической относительности во всех ее разновидностях.

Генетическая антропоцентричность лингвокультурологии была предопределена аксиоматичным для нее признанием свя­зи языка и культуры на основании «человеческого фактора», являющегося доминирующим для составляющих ее фундамен­тальных наук, и обусловившего принципиальную актуальность для лингвокультурологических исследований таких понятий, как «языковая картина мира» и «языковая личность».